Озябший ангел

– А вам, лейтенант, для сведения сообщаю, если фамилия этого подростка Митрофанов, то на его личном счету – убитый им из винтовки кавалер «Железного креста», выявленный им же лазутчик, в последние секунды обезвреженная полутонная фугаска, им же спасённая жизнь и плюс военные трофеи. А Тухлый, довожу до вашего сведения: никакой не блатной. – Это очень опасный рецидивист. И дело предстоит ответственное.

Дверь открылась. Капитан подтолкнул Вовку к начальнику. Набатов выбрался из-за стола и пошёл мальчишке навстречу.

– Ну, здравствуй, Владимир. Как поживаешь?

– Здравствуйте, Юрий Иванович. Живу, как все.

– Понятно. Присаживайтесь, – жестом пригласил он всех к столу. – Володя, лейтенант Заплатин в двух словах обрисовал нам ситуацию. Но хотелось бы всё услышать из первых уст и по ходу дела уточнить кое-какие детали. Так что рассказывай свою историю заново.

Вовка обстоятельно рассказал о своей встрече с бандитами, об их приметах, о том, как Жакан принял его за сумасшедшего. Затем он так же подробно описал историю Надежды и её наблюдения.

– Всё ясно, – сказал майор. – Из всего этого можно сделать, по крайней мере, один важный вывод: преступники в своей среде примерно одного статуса и друг другу не подчинены. Я чувствую, что на мелкий грабёж они вышли по необходимости. И явно не это привело их в блокадный город. Главный их интерес в чём-то другом. Но в чём? Как думаете?

– Тухлого, например, всегда интересовали большие деньги. А если их нет, то вещи или услуги, которые стоят таких денег, – сказал Костров.

– Логично, – одобрил его умозаключение Набатов. – Вот если бы ещё нам понять, что за фрукт этот Жакан? Тот факт, что он точно определил психологическое состояние Володи, говорит о его отменном чутье. С такой интуицией всякой чепухой не занимаются. Чувствую, противник нынче у нас серьёзный.

– Да и кличка у него нешуточная, – заметил капитан. – Будто намёк на его практику решать проблемы с помощью оружия.

– Не исключено, – сказал Набатов. – По этому типу нам нужно сегодня же сделать запрос в Центральный архив. Вдруг там на него что-нибудь есть? Ещё имеются соображения?

– Имеются, – ответил лейтенант. – Можно предположить, что они чего-то ждут или кого-то ищут.

– Хорошая мысль, – похвалил его начальник милиции. – Мелкий грабёж неплохо вписывается в эту версию. Она всё объясняет. А теперь, коллеги, за дело. Вы, капитан, сходите в архив, найдите там дело Тухватуллина, и с ним – ко мне: наметим план действий. А вы, лейтенант, идите к себе в кабинет и с помощью Владимира составьте подробнейшие словесные портреты обоих фигурантов дела. У него глаз острый, уже проверено. Очень многое зависит от правильной постановки вопросов. Обсудите с ним каждый элемент их поведения, походки, каждую деталь их внешности и прочее. С результатами вашей работы тоже ко мне. Мы сличим их с реальной характеристикой, по крайней мере, известного нам рецидивиста и, может быть, дополним её.

– Володя, пока ты работаешь с Заплатиным, тебе принесут фотографию Тухлого на опознание, – внимательно посмотри на неё. Надо удостовериться, на правильном ли мы пути или это совпадение?

– Понятно, – ответил мальчик.

Начальник милиции поднялся, подошёл к мальчишке, положил руку ему на плечо.

– И вот ещё что, Володя. На всякий случай предупреждаю тебя: ты – парень деятельный, инициативный и даже, можно сказать, везучий. Но если ты нечаянно встретишь кого-нибудь из этих бандитов, сам ничего не предпринимай. Мой телефон не изменился, звони. Нет меня на месте – есть дежурный. Ты понял?

– Конечно.

– Ну и хорошо, – сказал Набатов. – За ценные сведения тебе спасибо. Поработай ещё с лейтенантом и можешь быть свободным. Товарищи офицеры!

Все встали. Майор подал Вовке руку.

– Ну, будь здоров!

– До свидания.

О том, что началось наступление наших войск под Москвой, Вовка узнал в очереди. Кто принёс эту новость, он не видел. Но волшебство этого известия он ощутил на себе. Из-за мороза в магазине было битком набито народу. Тишину нарушали только кашель, шмыганье носов, притопывание и стук ножа продавца о разделочную доску. Куда не глянь – везде сгорбленные спины, угрюмые лица, потухшие глаза. И вдруг очередь взбудоражилась, закрестилась, подобрела. Новость, едва долетев до человека, мгновенно меняла его. Люди, словно просыпались от долгого мучительного сна. Они удивлённо озирались, выпрямлялись, оживали. Со всех сторон слышались возгласы: «Немцы под Москвой отступают! Ну, наконец-то! Вот радость! Теперь-то всё переменится!» И в каждом таком восклицании – надежда. Люди обнимались, плакали.

Вовка – человек, в общем-то, терпеливый, но в этот раз даже он еле-еле выстоял очередь до конца. «Я тут стою и радуюсь себе один, а мои друзья об этом, скорей всего, совсем ничего не знают, – думал он. – Этого же нельзя не знать!» Он пришёл домой. С наслаждением понюхал хлеб, спрятал его в небольшой керамический горшочек. И решил сначала сходить в мастерскую, а уж потом ещё куда-нибудь.

И только он вышел из подъезда, как тут же встретился с тётей Клавой.

– Здравствуйте, – подошёл он к ней.