Озябший ангел

До дома он добирался бесконечно долго: сначала, увязая в снегу, шёл по своей тропинке, потом на четвереньках карабкался на высокий берег, а после этого брёл, еле-еле переставляя ноги. Усталость просто одолевала его. Вовку часто бросало в пот, ноги стали ватными, в плечах появилась непреодолимая ломота. До дома он дотащился едва живой.

У подъезда его ждала Галя, непривычно унылая, потерянная.

– Здравствуй, – сказала она. – А я тебя уже целый час жду.

– Привет, Галка, – ответил мальчик. – Видишь, на Неве был. Помоги в дом зайти. Устал до смерти.

– Конечно. Давай санки, – протянула она руку.

Вошли в квартиру. Вовка сбросил с плеч вещмешок, тяжело сел на табурет, жестом указал ей на стул.

– Устраивайся. Сегодня на рыбалку ходил. Если бы не фриц, вряд ли бы мне удалось хоть одну лунку во льду пробить. Толщина, вот, – изобразил он руками, – с полметра будет.

– Какой фриц? – удивилась девочка.

– Да лётчик один. Летел вроде бы мимо. И вдруг, ни с того ни с сего, сбросил на меня две бомбы и улетел. Одной, правда, – чуть не утопил меня. Зато во льду такие дыры пробил, что только держись!

У Гали глаза от эмоций расширились, заблестели.

– Страшно было?

– Конечно, страшно… особенно когда лёд раскачался. Но лишь в этих пробоинах я и выловил несколько рыбин. Не случись этого, я так бы и пришёл ни с чем, это уж точно. А как у вас дела?

Глаза у девочки погасли. Лицо её снова стало скорбным.

– Плохо, – печально ответила она.

– Что плохо-то?

Галина убитым, обречённым голосом сказала:

– Мы с мамой и бабой Симой, наверное, скоро умрём.

– С чего хоть мысли такие? Что случилось-то?

– У меня… карточки украли… – давясь слезами, выговорила она, – и сумку с пакетом гороха.

– Ничего себе новости… – Вовка ошеломлённо посмотрел на неё. – И ты даже не заметила, кто?

– Ещё как заметила: это были два пацана.

– Вот же твари! А ты, случайно, не узнала их?

– Одного, вроде бы, да. Рыжий такой, высокий. Я не уверена, все так изменились, но, кажется, я видела его у дома своей учительницы.

– Далеко это? – спросил Вовка.

– Не близко, примерно в пяти кварталах отсюда. Немного правее Чарских.

– Далеко, – утомлённо сказал Вовка. – А как всё было?

Галя опустила ресницы, и тут же на их кончиках повисли слезинки.

– Я только-только вышла из магазина. Хлеб у меня уже лежал во внутреннем кармане, в руке была сумка с горохом и ещё три карточки. Я остановилась, чтобы спрятать их, и стала булавку от кармана отстёгивать. И тут сзади кто-то как толкнёт меня в спину. Я головой в снег. Встала на колени, смахнула снег с лица, смотрю: убегают двое. Разжала кулак, а там вместо карточек – ледышка. И сумки нет. Что теперь будет?

– Дома знают?

– Нет ещё. Я боюсь туда идти, – вздохнула Галина. – Без карточек домой лучше не возвращаться. Там и так дела хуже некуда. Баба Сима еле ноги волочит, мама вся опухла. А тут ещё я, ворона…

– Не паникуй, Галка. Завтра постараемся найти этого рыжего. А не найдём, станем дежурить у твоего магазина. Ведь в другом-то ваши карточки не отоварят, раз их теперь закрепили за магазинами. И продавца мы предупредим. Так что надежда вернуть их ещё есть. А сегодня хоть этот хлеб донеси до дому.

Девочка прижала руки к груди.

– Боюсь я, Вовка.

Мальчик встал, вытащил из вещмешка судака.

– Вот это рыбка! – вырвалось у Гали.

– Это вам, – сказал он и прямо в руки положил ей прихваченную морозцем рыбину. – Постарайтесь растянуть её до Нового года.

Девочка разволновалась. Её глаза опять наполнились внутренним светом.

– Ух, ты! Спаси-и-бо. Знаешь, Вовка, а ноги меня сами к тебе привели. Я как чувствовала, что ты что-нибудь придумаешь…

– Да ладно тебе. Возьми вон сумку с гвоздика, завтра вернёшь её. Погоди, сейчас бумаги дам.

Он сходил в свою комнатку, вернулся с тощим рулончиком обоев. Оторвал кусочек.

– Клади сюда.

Галя положила подаренного ей судака на бумагу с бережливостью батюшки, окунающему в купель новорождённого.

– Вовка, ты меня опять так выручил, – не умея скрыть свою радость, сказала она.

– Хорошо, что сегодня есть чем угостить, – сказал Вовка.

Девочка спрятала судака в сумку.

– Спасибо. Что бы я без тебя делала, не представляю, – сказала она. – Ну что, до завтра?

– До завтра, – ответил Вовка. И, отворив дверь, выпустил девочку на лестничную площадку.

Минут сорок Вовка пластом пролежал на кровати. Потом он встал, выложил улов в таз. Залюбовался. Рыбка вся крупная, как на подбор: налим килограмма на полтора, пара судаков по килограмму каждый, лещ и парочка окуней – граммов по шестьсот-семьсот. «Эх, если бы всё это сейчас засолить, – мечтательно проговорил он вслух. – Но ведь есть ещё и друзья…» Вовка задумчиво расстелил на столе два лоскута бумаги. Решительно выложил на один из них двух окуней, а на второй – судака. Немного подумав, оторвал ещё кусок бумаги и шлёпнул на него леща. Заглянул в таз. В нём остались лишь налим и судак. Такой улов уже не очень впечатлял. Но что поделаешь?

Мальчик завернул всю отложенную рыбу в бумагу, два пакета положил в вещмешок и сунул его в холодный ящик с обувью. А последний пакет, с двумя окунями, положил в авоську и пошёл в мастерскую.