Озябший ангел

В этот вечер там все были в сборе. Его появлению обрадовались. «Вова пришёл!» – радостно крикнул Федька. Взрослые встрепенулись, лица их посветлели. Мальчик скользнул взглядом по обитателям мастерской и с горечью отметил, насколько сильно все они изменились. Олег Павлович выглядел просто ужасно: он фантастически распух. Особенно огромным стал его живот. Остальные же «коммунары» ещё более осунулись и посерели.

– Здравствуйте, – поздоровался Вовка.

Ему оживлённо ответили. А ребята, побросав свои занятия, подошли к нему. «У них здесь тепло», – почувствовал он и снял фуфайку. Малыши с напряжённым вниманием смотрели на его авоську. Вовка вынул из неё свёрток, подал его самому маленькому.

– Русланчик, отнеси-ка это на общий стол.

– Ладно, – просиял он личиком.

Осознавая важность своей миссии и всем своим видом показывая взваленную на него тяжесть, малыш в сопровождении «почётного эскорта» отнёс на стол доверенный ему свёрток. Алия развернула бумагу и тихо ахнула. Зато Федька своих эмоций не сдерживал. «Здесь рыба!» – радостным воплем оповестил он всех. Взрослые тут же потянулись к столу. Олег Павлович, увидев приношение, воскликнул:

– О-о! Какая симпатичная рыбка. Видно, я не напрасно завёл себе аквариум, – шутя, похлопал он себя по животу.

«И в этом положении он ещё может шутить», – ужаснулся Вовка.

– А как эти рыбки называются? – спросила Алия.

– Окуни, – ответил он.

– А почему у них полоски нарисованы? – удивлённо спросил Федя.

– Для маскировки, – пояснил Вовка. – У них всё как на войне: и в засадах сидят, и нападают, и прячутся.

– Они такие хитрые? – заговорщицки прошептал Русланчик.

– Да, хитрые, – согласился Вовка. – У них страшная жизнь.

– Не страшней, чем у нас, – заметила Светлана, мать Феди.

Поговорив ещё минут десять, Вовка поднялся.

– Мне уже пора. Скоро тётя придёт с работы, а в доме не топлено. Пойду я. Бывайте здоровы!

– И ты будь здоров, дружок, – задумчиво кивнул ему Олег Павлович.

А тётя Клава, провожая Вовку, ласково погладила его по голове и сказала:

– Спасибо тебе, сынок. У тебя добрая душа, православная. Ты к нам приходишь и будто свету в лукошке приносишь. В который уж раз возвращаешь нам надежду.

– До свиданья.

Тётя Клава перекрестила его.

– Спаси тебя Христос.

Тётя Мария пришла серая от усталости, задумчивая, скучная. Села у печки. Вовка помог ей снять валенки, подал нагретые бурки, лёгкие, из фетра. Она сунула в них ноги, облегчённо вздохнула.

– Спасибо.

– Как дела, тётя? – спросил мальчик.

– Неважные дела: завод еле дышит – электроэнергии не хватает. Больше стоим, чем работаем. Такое отчаяние охватывает… Ну, а у тебя что нового?

Вовка подал ей таз, откинул рушник, спросил?

– Что будем с ней делать?

У тёти Марии глаза расширились, наполнились тихими слезами. Она потрогала налима.

– Свежая рыба? Боже! Откуда?

– С Невы, тётя.

– А я ещё с порога уловила запах, подумала: не иначе галлюцинации, – лихорадочной скороговоркой сказала она. Взяла судака и стала с упоением нюхать его, целовать. – Этот запах – такое наслаждение, не передать. От него с ума можно сойти.

Вовка смотрел на тётю и думал: «Видеть её счастливой – тоже наслаждение».

Утром пришла Галя, уже не такая несчастная, как вчера. Вовка достал из обувного ящика вещмешок с рыбой, положил в него четыре поленца, завязал.

– Раз нам по пути, то заглянем и к Агнессе, и к Антонине, малышей надо проведать, уже две недели не видел их. А потом пойдём рыжего искать, ладно?

– Угу, – согласилась девочка.

Они вышли на воздух.

– Своим рассказала? – спросил Вовка.

– Рассказала, – ответила Галя. – Я выложила на стол рыбину и тут же призналась, что мы остались без карточек. Они прямо онемели от ужаса. Бабу Симу пришлось даже валерьянкой отпаивать. А мама, уж на что у неё сильный характер, и то долго сидела и тихонько так, как у гроба, головой покачивала. Я так подвела их всех, простить себе не могу.

– Галя, это с каждым может случиться, не отчаивайся.

– Хотелось бы, да не получается. Кстати, рыбка твоя очень пригодилась. Когда мои немного пришли в себя, судачка засолили, даже потрошки, а из головы уху сварили – сказочная вещь.

– Ну, хватит об этом, – оборвал её Вовка. – От твоих гастрономических воспоминаний недолго и язву заработать: ведь брюхо, сколько его не корми, старого добра не помнит. Ты лучше расскажи что-нибудь интересное из своей жизни.

– Если из детства, то оно было не самое радостное. Жили мы на Вологодчине, в деревне. Ещё до меня мама овдовела. Её муж, Иван Осипов, погиб в гражданскую войну. С тех пор маму Анной-урядницей называли. А потом появился мой папка. Но он подолгу с нами не жил, в основном где-то на заработках пропадал.

– А деда с бабушкой помнишь? – спросил Вовка.