– Не надо, я сама разберусь. – Именно так обычно говорит Мбу, перед тем как устроить обидчикам взбучку. Озомена рада, что первый раз в жизни повторила эти слова вслед за сестрой, и ей становится немного легче. Намылив подмышки блузки зеленым мылом
– И вообще, что она из себя строит? – замечает Нкили.
– Да потому что у нее тут брат учится, Амбобо его зовут, – говорит Обиагели. Она стоит и чистит зубочисткой ногти. – Ее братья тут приторговывают, они крутые.
– То есть если у тебя братья, то ты все, а если нет – так ты тупая корова, – горько замечает Озомена.
– Амбобо вообще-то звезда, капитан футбольной команды. Первое место в беге на сто и четыреста метров, сплошные пятерки по математике и всем естественным наукам. Старшеклассник Эмека в следующем году заканчивает школу, и Амбобо займет его место префекта. – Закончив с ногтями, Обиагели начинает ковырять в зубах.
– Твои браться тоже звезды, разве нет? – говорит Нкили. – Твой старший брат, забыла его имя, он вроде префект по труду.
– Да кому сдался префект по труду, – отвечает Обиагели. – Раздал задания по уборке и подравниванию газонов, и все дела. – Закончив ковырять в зубах, Обиагели озадаченно смотрит на большой палец левой руки и откусывает заусенец. – А вот Амбобо – это да, он просто красавец. А у моих братцев головы как буханки
Обычно Озомена обожает этот веселый юмор подруги, он растапливает ее сердце, облегчает любую тяжелую ситуацию. Но сейчас Озомене, наоборот, хочется, чтобы кто-то разбередил ее рану, раздул огонь мести. Она страстно желает Угочи одних только страданий. Ей надоели издевательства, но она боится, что ею овладеет леопард. В прошлый раз, когда это случилось из-за Бенджамина, леопард утащил ее в другой мир, а Озомене вовсе не хочется туда возвращаться. По крайней мере до тех пор, пока она не найдет узду.
Рядом стирают еще несколько девочек. Ради удобства возле цистерны с водой специально обустроили большую площадку из толстого слоя белого песка. Все стараются приходить именно сюда не только из-за близости воды. Если уронишь постиранную одежду на песок, с ней ничего не случится, достаточно просто встряхнуть. А вот пятна от красновато-бурой земли отстирываются так же трудно, как от пальмового масла. Озомена опускает в воду хлопчатобумажные носки, и волокна сразу же становятся жесткими.
– Ой, ты не простирнешь мне блузку? Сейчас, – говорит Обиагели и несется в сторону общежития.
Нкили улыбается во весь рот, обнажив потемневший средний зуб, хотя при посторонних она его стесняется.
– Одну блузку? Ха. Вот погоди, сейчас она притащится с целой охапкой.
Озомена выпрямляется над тазиком: вода уже грязная, ладошки заморщинились, а кутикулы вокруг ногтей размякли.
– С такой водой можно выстирать только одну вещь, – говорит она.
– Ты попроси маму купить этот новый порошок, забыла, как он называется, но с ним вода не так быстро грязнеет, – советует Нкили.
Озомена неопределенно бурчит и думает про себя: хорошо, что рядом полная канистра. Устала.
Порыв ветра подхватывает не утоптанный по периметру песок, и он летит прямо в лицо девочкам. Нкили вскрикивает от неожиданности, а Озомена несется в гущу травы, пытаясь догнать улетевшую блузку. Блузка ведет себя подобно бумажному змею, стараясь взмыть в подернутое дымкой вечернее небо. Передумав лететь, блузка опускается на траву, Озомена уже почти ухватила ее кончиками пальцами, и тут «птичка» снова решила упорхнуть. Трава буйно колышется, ходит волнами, и Озомене начинает казаться, будто она идет по воде и ее вот-вот засосет на дно. Блузка снова опустилась на траву: Озомена идет к ней крадучись, чтобы не спугнуть. Блузка лежит, поддразнивая девочку, трава прогнулась под ней, тоже участвуя в игре. Озомена помнит, как в раннем детстве ловила кузнечиков. Тут нужно приноровиться, разглядеть кузнечика в траве и встать так, чтобы на него не падала тень. А потом – р-раз! – накрываешь его сложенными домиком ладошками, и готово. Озомена помнит, как трепетал и толкался внутри кузнечик, помнит, как она выдергивала с подружками траву, чтобы подобраться к нему поближе.
То же самое она делает и сейчас, подбираясь поближе к блузке, забыв даже, что может испачкать ее. При новом порыве ветра Озомена подпрыгивает вверх, хватает блузку и вытаскивает ее из травы – ох, не порвать бы. С торжественным воплем она поднимает блузку вверх и оборачивается, чтобы похвалиться перед Нкили.
В голове что-то шипит, словно капли воды падают на раскаленную сковородку, потом слышится какой-то металлический скрежет, и Озомена затыкает уши, тщетно пытаясь отгородиться от этого ужасного звука, рождаемого вокруг и внутри нее самой.