P.S. I Dare You. Я бросаю тебе вызов

Я наливаю на ладони очищающее масло и стираю макияж с лица – немного чересчур энергично. Закончив, я как следует чищу зубы и полощу рот, чтобы избавиться от привкуса джина с тоником.

С того момента, как я вышла из «Лоури», я не могу заставить себя забыть слова Колдера.

«Закуска»?

«Закуска»?!

Да кем он себя возомнил?

Я смываю масло с лица и промокаю кожу мягкой салфеткой. Щеки мои покраснели из-за излишнего трения, но увлажняющий тоник уберет эту красноту, и наутро лицо будет как новенькое.

«Тьфу!»

Мысль о том, что утром мне придется идти в офис, разговаривать с мистером Уэллсом и, возможно, встретиться с Колдером, заставляет мой желудок сжиматься от отвращения.

Ну да. Я, конечно, нагрубила ему, и, вероятно, это было не слишком профессионально, но этот ублюдок заслужил подобное обращение.

И, по правде говоря, это ему нужно стыдиться, а не мне.

Он заявил, будто я решила, что он со мной заигрывает, сказал мне, что я в его вкусе, а потом обозвал меня закуской.

Это ж надо быть таким самодовольным скотом!

Я закрываю флакон с очищающим маслом, стираю с него салфеткой пролившиеся капли, потом тянусь за увлажняющим тоником. Потом крем для кожи вокруг глаз. Потом маска для губ. Все это нужно наносить в правильном порядке, и я следую ему каждый вечер. По сути, я не могу отправиться в постель, не проделав этот ежевечерний ритуал; после него я расставляю всю свою косметику на раковине в особенном порядке.

Кто-то может решить, что у меня ОКР[5].

Я называю это – жить с целью. Сознательно. Должным образом.

А еще я называю это последствием детства, проведенного среди полного беспорядка.

Полотенца вместо наволочек, потерявшихся во время стирки. Вчера арахисовое масло стояло в холодильнике, сегодня – в шкафу. Жидкое мыло вместо средства для мытья посуды. Паштет для собак, намазанный на бутерброды. Никакого четкого времени для отхода ко сну. Никакого распорядка дня. Никто никогда не учил меня заправлять постель – я научилась этому только в двенадцать лет, посмотрев обучающий ролик на «YouTube».

Нет ничего неправильного в том, чтобы бороться против хаоса посредством порядка.

Я забираюсь в постель в половине девятого. В комнатах брата тихо, слишком тихо – он на очередном ночном дежурстве. Если кто-то в мире и посвящает себя работе с бо́льшим рвением, чем я, то это Раш.

Взяв свой телефон, я исполняю еще один свой ритуал, предшествующий отходу ко сну: сначала читаю новости на «theSkimm» потом слушаю «National Public Radio» и завершаю все это десятиминутной вдумчивой медитацией.

Почти невозможно очистить сознание, когда в нем крутятся воспоминания о коротких и неприятных столкновениях с Колдером, но я очень стараюсь.

Закончив, я дважды проверяю будильник, потом ставлю телефон на зарядку.

Я не имею права опоздать завтра к своему увольнению.

Глава 10 Колдер

Кто-нибудь не знающий моего отца может действительно поверить в то, что он – человек, преданный семье.

На его столе стоит моя фотография в рамке, и это вызывает у меня два вопроса: где он раздобыл ее? И почему я не заметил этот снимок в прошлый раз?

Фото сделано на благотворительном мероприятии, которое я посетил несколько лет назад, – сплошные знаменитости и красные ковровые дорожки. Не люблю такие штуки. Но организовывал и финансировал это мероприятие один из моих друзей по колледжу, а я ценю дружбу, поэтому взял напрокат фрак, заплатил тысячу долларов за угощение и явился туда.

Должно быть, отец приобрел это фото на стоковом сайте, распечатал и вставил в рамку.

Поправка: приказал Марте приобрести фото на стоковом сайте, распечатать и вставить в рамку.

Я проверяю время на своем телефоне. Я сижу здесь уже почти двадцать минут, пока мой отец проводит какое-то совещание в конференц-зале дальше по коридору; его помощница уверяла, что это займет всего лишь несколько минут.

Поднявшись из гостевого кресла, я сую руки в карманы и направляюсь к книжному шкафу, занимающему всю стену от пола до потолка – ту стену, где, конечно же, нет окон. На каждой полке торчат фотографии моего отца с его нынешней женой – она, должно быть, на пару лет моложе меня.

Думаю, он хочет похвастаться ею, и не могу отрицать, что она великолепна. Подтянутое тело бегуньи. Полные губы. Светлые волнистые волосы ниспадают на плечи и чуть-чуть не доходят до высокой груди.

Мой отец – человек неглупый. Я гадаю, тревожит ли его тот факт, что она явно трахается с ним лишь из-за его непомерного богатства.

Вероятно, ничуть не тревожит.

Я отхожу к следующему ряду полок и замираю на месте, увидев небольшую фотографию, на которой я стою вместе с отцом. Схватив снимок в серебряной рамке, я подношу его ближе к лицу и внимательно изучаю. Фотография кажется мне знакомой, несмотря на то, что я никогда в жизни не видел ее.

Должно быть, на тот момент мне было восемь лет. Или девять?

На моем тощем теле болтается бейсбольная форма – помню, у меня был одиннадцатый номер в команде, – а отец возвышается рядом со мной, обнимая меня одной рукой за плечи, и на его загорелом лице сияет гордая отеческая улыбка.

Тогда у него еще были волосы.