P.S. Реквием

В письмах к друг другу они писали о самых разных мелочах и событиях, произошедших в их повседневной жизни. Герман учился управляться с чайными лавками, и не только. Что больше всего забавляло и трогало сердце Веры, так это то, что он учил привезенную ему из — за границы птицу произносить её имя. Он обещал, что обязательно продемонстрирует Вере эту удивительную зверушку.

После свадьбы Надежды, Вере стало немного грустно. Без сестры её одолевала скука. Да и Олег покинул дом. Она осталась здесь одна со старшим поколением, хмурым Петром и предпочитающем тихое и не спешное времяпрепровождения с Владимиром.

От скуки спасали только переписка с Германом и Анастасией, и конечно же шитье. Стоило Вере в посланиях Германа прочитать между строк намек на свадьбу, как она тут же принялась кроить и шить себе платье из белого хлопка, высланного из столицы Надеждой.

По иронии судьбы или злого рока, Вере так и не удалось дошить его. Она уже собиралась приступить к обшиванию лифа жемчугом, как пришло время батюшке отойти в мир иной. И мечты о свадьбе, и недоделанное платье, всё забылось. Гробовая тишина наполнила дом.

Вера стояла у дверей родительских покоев, когда Александр спешно покинул их, чуть не сорвав дверь с петель, оставляя за спиной остывающего тела батюшки. За старшим братом было уже не угнаться. Он вскочил на лошадь и не слушая причитаний матушки скрылся в ночи, словно спасаясь от чего — то. Уже тогда Вера затаила на него обиду за бегство в столь трудный для Орловых час. Но даже так, она надеялась, что он вернётся, пока Владимир окончательно не развеял эту надежду.

Вера была безмерно благодарна Надежде за то, что та не оставила её в трудную минуту. Сестра была приятной отдушиной, и сама могла отдохнуть от своих обязанностей. С домом теперь управлялась тетушка Мария.

Вера поначалу не заметила этого, а может быть и не хотела замечать, поглощенная своей скорбью, ища утешения в компании сестры. Но в один из плавно тянущихся летних дней Вера нашла тётушку Алёну, неотрывно смотрящую в окно мечтательным взглядом.

Воздушное настроение тётушки немного смутило её, но Вера сочла нужным промолчать. Сейчас она думала о более важном. О сроках траура и о пурпурном шелке, который по её просьбе прислал Олег. Окропленное слезами белое платье пришлось убрать в сундук, чтобы оно не вызывало тоску по счастливым мечтам былого. Среди паутины тоски и скорби стоило соткать новые мечты, не менее привлекательные, дабы немного развеять тени.

— Даже в таком положении, мы должны находить крупицы радости, — Надежда поглаживала сестру по плечу. — Пурпур на тебе будет смотреться ничуть не хуже.

— Ах, иногда эти традиции просто ужасны, — всхлипывала Вера, сминая в руке письмо, где говорилось об отсрочке свадьбы. — Отчего нас постигло столько неприятностей?

— Поверь, — вздохнула Надежда, — в замужестве нет ничего хорошего. Ты это поймешь на следующий же день, как только вы с Германом обменяетесь кольцами.

— Нет, у нас всё по любви. Мы непременно будем счастливы.

Надежда усмехнулась, она определенно знала, о чём говорила.

Последние несколько дней были солнечными и приятными. Со двора доносился стук молотка, и выкрики дворовых, строилась оранжерея Петра. Дул легкий ветерок, ослабляя жару и прогулки стали приятнейшим занятием. Пошив платья был в самом разгаре, а Анастасия, которая уже несколько месяцев вынашивала ребёнка, подрагивающими буквами писала, что чувствует тяжесть в теле и смуту в душе. Возможно её тревоги передались Вере, а может она заранее почувствовала, что — то неладное, но ворох страшных событий вновь посыпался на их головы.

Сначала привезли Ивана, бледного и еле дышащего. Герман писал ей, что скоро приедет в дом Орловых с радостной вестью. Вера не стала на него злиться. Он не старался обнадежить её или посмеяться. Герман действительно приехал очень скоро. Приехал не для того, чтобы просить руку дочери этого дома (по крайней мере Вера всей душой надеялась на это), а для того, чтобы проводить в последний путь сначала Владимира, а затем Фёдора.

Чтобы посвятить Клару в семейную тайну, в зеленой гостиной собрались женская половина дома Орловых и Иван. Ей было спокойней, когда она видела доброжелательно настроенного человека с лицом её мужа.

— Кларочка, не сочти нас за пособников тёмных сил, — попросила тётушка Варвара, прежде, чем открыть тему их маленького собрания.

— Что вы такое говорите? — нахмурилась тётушка Мария. — Ваши слова пугают больше правды.

— Послушайте, — обратилась Вера к Кларе. — Не бойтесь, вы не пострадаете.

— Что вы имеете в виду? — побледнела Клара.

Тётушка Варвара ободряюще стиснула её руку в своей.

— Верочка имела ввиду, что здесь нечего бояться. Мы рождаемся такими, живем такими, и умираем такими, не причиняя другим неудобств или вреда. И вас с Любочкой мы считаем с семьей.

— Ох, неужели вы про серебро…

— Какое серебро? — взволновалась тётушка Варвара.

Клара зарделась, проглотив язык в присутствии почтенных дам.

— Уже почти обед, — как бы между делом заметил Иван.