P.S. Реквием

— Не смей говорить им подобного. Бедные дети и так на грани помешательства.

И он был как нельзя прав. Через две недели после пребывание в доме Орловых, пришлось отослать в Истрину первенца Краевских — Павла. Он почти ничего не ел, смотрел в одну точку, пускал слюни на камзол и ходил под себя. Конечно, не трудно было приставить дворовых смотреть за ним, но атмосфера дома резко изменилась в худшую сторону, а ещё он пугал Семена, тот начинал плакать всякий раз, когда видел его. А тётушка Мария только сильнее дула на угли:

— Вот, смотри на него внимательно. Не будешь учиться, станешь таким же.

После того, как Павла отправили в Истрину, она стала прибавлять к этим словам:

— И ты тоже отправишься туда.

Так было лучше и для его младших брата и сестры, которые по своей юности ещё не моли справить с чем — то плохим, и каждый раз, воспоминание навеянные видом брата заставляли их пачкать ночью простыни. А гроза и вовсе превращалась в настоящее испытание для всех Краевских.

Через месяц в себя немного пришёл Никита. Он перестал залезать под стол от каждого громкого звука, меньше мочил постель и не держался от людей на расстоянии. Хотя говорил медленно и всё время к чему — то внимательно прислушивался. По лестнице он сходил либо крепко вцепившись в перила, при этом наваливаясь на них всем телом, либо садился сначала на самую верхнюю ступеньку и перебирал ягодицами все последующие.

Наблюдавший за ними Венемид Золотарёв, посоветовал сменить мальчику обстановку и побольше общаться с людьми. Как он выразился:

— Закольцованное движение энергий не даёт ему окончательно оправиться.

Граф Орлов быстро принял решения — отправить его в лицей имени Красноярцева, где уже получал образования Андрей Орлов. Батюшка направил просьбу к директору и дело было сделано. Никита отбыл в конце ноября.

К сожалению, среднюю дочь Краевских было невозможно отправить в лицей или монастырь (это же издевательство, они совсем повредят ей рассудок). Анастасия долго не говорила и реагировала на всё немного отстраненно, как будто находясь далеко не здесь. Впервые слова прозвучали из её нежных уст, только следующим летом, когда женская половина дома решила прогуляться на лугу, а приехавший на каникулы Фёдор, предложил там же и пообедать.

— Р — р — р — ро — м — маш… — выдавила она, когда Семён принёс неаккуратный букетик белых цветов для тётушки Марии.

Вера так и выпустила из рук пяльце с иголкой. Казалось, что все, кто был тогда на лугу, почувствовали себя её заботливые родители, наблюдающие за первым словом ребёнка.

В честь этого Вера вышила ей на платочке из черного шелка букетик белоснежных ромашек. Ей отрадно было видеть, как бережно Анастасия с ним управляется.

— Наверное, стоит вести больше бесед с ней, — предложила Надежда, и больше сестры в компании Анастасии не замолкали, стараясь вывести девушку на разговор.

И это помогло. Пусть Анастасия заикалась, проглатывала окончания, а то и вовсе не договаривала предложения, но всё же пропала былая отстраненность, и она стала больше напоминать человека, чем куклу.

— Прекрасно, прекрасно, — говорила тётушка Алёна. — Теперь тебе будет проще подобрать хорошего мужа.

— Да, где уж там хорошего, — вздыхала тётушка Мария. — Хоть какого — нибудь.

А Вера и не думала, что Анастасии вообще нужен муж. Ей бы вполне было хорошо одной, где — нибудь в тихом месте, потому что её хрупкие плечики вздрагивали каждый раз, стоило раздастся громкому звуку.

Дело шло к Новолетию. Звезды должны были завершить круг, чтобы начать новый. По такому случаю Кириваткины устраивали бал, куда было приглашено только старое дворянство. Этот бал являлся одним из немногих мероприятий, которые они могли себе позволить провести без огласки со стороны новой аристократии. Для них это был один из многих осенних балов.

На бал отправлялись все, кроме тётушки Варвары. За несколько дней до этого в доме Орловых поднималась суета. Дворовые бегали из комнаты в комнату, с трудом запоминая данные им поручения: приготовить платья для барышень, подать костюмы для господ, отутюжить, принести ленту, нет не эту, другую, а ещё ту брошь, натопить баню, нацедить свиной крови, около трех бочонков, но можно и больше, достать из кладовой сушеной мяты и клевера для Краевских, и еще множества других повелений.

Усадьба Кириваткиных — Сосновый Бор — располагалась от столицы дальше, чем родовые имения всех остальных, и этим объяснялось их постоянное проживание в глуши. Так как это семейство владело большим поголовьем скота и забивало его на продажу, а также разводило собак для особ дворянской крови, то большая часть семьи оставалось в Сосновом Бору, а в столице прибывали от силы пара человек. Поэтому они и собирали старое дворянство на всякого рода празднества. Съезжались гости даже из самых далеких провинций.

Кареты Орловых подъезжали к Сосновому Бору, когда стали подступать сумерки. Хозяева встречали гостей у парадных дверей.

— Приветствуем, — сказала хозяйка дома, держа под руку сына. На вопросительный взгляд Андрея Володоровича, она ответила. — Дарий немного приболел. Он не сможет вести вечер.