P.S. Реквием

— Кларочка, — тётушка Варвара всё ещё держала её за руку, — ты знаешь, что такое колдовство?

Клара настороженно кивнуло, словно человек догадывающийся о содержимом загадочного сундука, но не решающийся его открыть.

— Мы такие же, как и ты, — продолжила тётушка Варвара. — За исключением лишь одного…

— Вы колдуны, — выдохнула Клара и заплакала.

Карманные часы, которыми играла Любочка вдруг открылись.

Тем же вечером Надежде и слугам пришлось сильно постараться, чтобы Вера ни лишилась рассудка. Сдерживаемые целый день слезы полились, словно ливень, и ноги больше не могли её держать.

— Я не понимаю, не понимаю, — рыдания рвались из груди Веры. — За что всё это? Неужели мы прогневали богов?

Надежда обнимала сестру, раскачивая из стороны в сторону, словно убаюкивая дитя.

Вместе со слезами наружу выплескивались ужас от минувшего, страх перед будущим и обида на жестокую судьбу.

— А если и с Иваном, что — то случится? Что если он не проживет и следующего дня?

— Все будет хорошо, — утешала её Надежда, дожидаясь чая с валерьяной. — Я позабочусь об Иване и с ним ничего не случиться. Он будет жить, и ещё погуляет на твоей свадьбе.

Но Вера была безутешна и боялась, чему — либо верить. Может права была Антонина Бориславовна, когда говорила, что на них наложили проклятья? По крайней мере Вера видела одну лишь тьму, и откликалась только на просьбы Германа не отчаиваться и дождаться нужного момента.

Ответное письмо от Анастасии почему — то задерживалось. Причина этого стала понятна чуть позже. К тому времени Надежда уже покинула отчий дом.

Злоба Веры вспыхнуло ярче, чем костёр на Новолетье. Одно дело скрывать смерть, и совсем другое на ней наживаться. Когда они прибыли в имение Садулина, одна из дворовых пала дядюшке Льву в ноги и во всём призналась. Её шею окольцовывал фиолетовый след от верёвки. Вера сразу всё поняла. От неё хотели избавиться, как от ненужного свидетеля.

Дворовая поведала, что во время грозы у Анастасии начались роды. Она тут же впала в бред. Ребенок вышел мертвым и недоношенным. Кровь не останавливалась, и Анастасия испустила дух за считанные минуты. Вера могла лишь представить, какие мучение и страх Анастасия испытала в свои последние минуты. Может и к лучшему, что она ничего не осознавала. Это поставило точку в их сношениях с помещиком Садулиным.

Вера не могла бы сказать, когда точно началось помутнения рассудка у тётушки Алёны. Когда у неё было хорошее настроение во время общей скорби или ещё раньше? Но это пугало Веру, заставляя её быть всегда на стороже. Например, когда они с тётушкой Варварой и тётушкой Алёной, которая теперь носила платья с большим обилием рюш, словно юная дева, собрались в янтарной гостиной, чтобы вышивать в кампании друг друга.

Вера ловко орудовала иголкой, вышивая на обратной стороне пурпурного подвенечного платья таинственные узоры золотыми нитями. Они хорошо ложились на ткань, впитывая пожелания счастья и любви.

Видя её старания, тётушка Варвара спросила:

— Ты уверена в этом молодом человеке?

— Как в самой себе тётушка, — ответила Вера.

— Он показался мне недостаточно решительным, — поделилась своим мнением тётушка Алёна. — Присылает тебе лишь одни журналы. Хоть бы любовное послание написал.

Вера скрыла улыбку. Она хотела отметить доброту и ум Германа, чтобы он восстал в её глазах. А тот в свою очередь просил девушку подождать ещё немного, скоро он будет просить её руки у дядюшки Льва. Только этим Вера и тешилась, ожидая его.

То ли Герман так подгадал, то ли сама природа благословила их, но в день, когда дядюшка Лев одобрил их на брак, землю покрыл первый снег. Вера сочла это хорошим знаком. Глаза Германа лучились радостью и облегчением. Он мягко держал её руку в своей, поглаживая тыльную сторону большим пальцем. Под этим любящим взглядом все тревоги и страхи Веры таяли, словно лёд под апрельским солнцем. Она верила — счастью быть.

Устройством свадьбы занималась сударыня Золотарева и Надежда. Они сошлись на том, что приурочить её к новогодним праздникам будет хорошей идеей. Празднество, как полагается устраивали в столице.

Теперь Золотарёвы просто не могли её покинуть. Из — за неизвестной болезни, которую принесла река, их больницы были полны людьми. Вера едва успела расшить бабочками фату, прежде, чем Олег отвез её в столичный дом, где уже ждали Надежда и сударыни Золотарёвы (свекровь и свояченица). Свадьба была грандиозной, и слух о ней уже разошелся по всей столице (благодаря Надежде), и нужно было всё устроить, если не идеально, то около того.

Вера множество раз представляла себе это событие. Но всё же мечты оказались прелестнее и их свет согревал её дольше, чем пролетевший, как вихрь праздник, полный незнакомых лиц и голосов.

— Душа моя, — Герман в который раз обходил комнату по кругу, — ты не видела мой галстук?

Вера сидела в кресле у огня и вышивала ветвь сирени.

— Возможно на комоде, — ответила она.

— Ах, точно. Почему ты ещё не собрана?

Вера подняла голову.

— Куда же мне спешить?

— На Золотую Аллею конечно. Матушка и Ефросиния составят тебе кампанию.