p1ai2pd5mg1k11c3obumk7a18fn4

сто не существует. Сейчас мы одни, тет-а-тет. Я смотрю на него и

мимо него на металлический парапет за его затылком. Под своей

116

Теряя наши улицы

рукой я чувствую только слабость, страх и сознание собственной

неправоты. Теперь-то он от меня уже никогда не уйдёт. Внезапно

мне становится интересно, что же он мне может сейчас сказать.

Он словно бы угадывает мою мысль и торопливо выдыхает:

- Диди!.. Много… Я отвести…Прямо сейчас… В тот раз быть по-

лиция… Облава… Опасность…

На меня внезапно опять наплывают воспоминания об опи-

умном приходе и о желанном забвении всех горестей. За ними

как всегда следуют нестерпимые мысли об Альфие. И вот мы уже

идём с ним, оставляя позади оживлённые проспекты, углубля-

ясь в трущобы Вонг Кока, петляя, окунаясь в запахи нищеты и

убожества, повседневной борьбы за выживание, за чашку риса.

В сумерках мелькают измождённые лица, хищные взгляды. Мой

дружок выводит меня на некое подобие небольшого парчка. Это

похоже, скорее, на огороженную баскетбольную площадку, пол-

ностью асфальтированную с несколькими старыми, кряжистыми

деревьями. На входе сидит седовласый старец с посохом, по-

хожий на Лао-цзы. Видимо, побирается. Под деревьями хмурые

личности с татуированными торсами режутся в китайские карты

«маджонг». Здесь же какие-то парни просто слоняются, засунув

руки в карманы. Мой дружок что-то тихо роняет им по-китайски.

Один сразу подходит ко мне впритык:

- Диди? Сколько?

Я тусую ему возвращённую чистильщиком пятихатку.

- А-а. Пять маленьких, - он сплёвывает себе на ладонь из-под

языка пять целлофановых шариков и незаметно тусует их мне. –

Ты положить в рот.

Я быстро отправляю обслюнявленные пакеты с наркотой

себе под язык. Какая мерзость! Чистильщик подталкивает меня

в сторону другого выхода из парка:

- Метро прямо… Если остановить полиция, ты глотать…

117

Альберт Спьяццатов

Я несусь в сторону метро. Восемь станций с пересадкой.

Сердце радостно колотится в предвкушении кайфа. В Чай-цу-

ине я бегу домой, поднимаюсь на свой 48-й этаж, хватаю с кухни

весло, стакан с водой, запираюсь в своей комнате. Распечатываю

один из пакетов. Белый порошок. В Алма-Ате такого ещё нет. Это

героин. От слова герой – он превращает обычного человека в ге-

роя, или, по крайней мере, дарует ему такую иллюзию. Одно из

свойств вещества.

Я осторожно моечкой, лезвиечком отделяю половину содер-

жимого и ссыпаю её в ложку – на первый раз перебарщивать не

стоит. Выбираю в однокубовый, инсулиновый шприц воды, за-

ливаю ей образовавшуюся в центре ложки белую горку и кипячу

на зажигалке. Героин растворяется сразу. Я выбираю чистый как

слеза раствор обратно в машинку, даже не пользуясь ваткой. На-

хожу вену, беру контроль – кровь пунцовым цветком распускает-

ся внутри шприца, смешиваясь с его содержимым – и медленно

ввожу раствор в вену. Приход появляется через пару мгновений.

Он отличается от ханки. Это безвкусный, отдающий медициной,

но при этом довольно сильный приход. Я срубаюсь почти сразу,

не успеваю даже закурить. В какой-то момент добираюсь до кой-

ки. Когда просыпаюсь, по времени понимаю, что я провалялся в

забытьи около восемнадцати часов. Хорошо это были выходные.

2.

Четыре года пролетели как один день, заполненный одними

и теми же рутинными заботами, одним и тем же поиском дозы. .

Кумар начинается внезапно, он даёт о себе знать неправильными

толчками сбитого сердцебиения, за которым следует обильное

потоотделение. Состояние быстро ухудшается, тянет суставы так,

что если вначале ещё можно было пристроиться, свернувшись

в позу эмбриона и закутавшись в одеяло, то теперь уже не мо-

жешь ни лежать, ни сидеть, ни стоять. В принципе, можешь лезть

118

Теряя наши улицы

на стенку, но от этого легче не становится. В койке находиться

уже просто невозможно – пота вышло так много, что пропитались

и простыни, и наволочка, и матрац. Практически, их можно вы-

жимать. Я недаром вспомнил об эмбрионе. Когда организм, си-

дящий на дозе, внезапно лишается необходимого количества

наркотического вещества, на него резко накатывает крайне бо-

лезненное состояние. На тебя наваливается всё. Если в объятиях

героина, ты был как в утробе матери, плотно и тепло защищён от

всех напастей окружающего мира, то без него чувствуешь себя

выкидышем, мокрым щенком, птенцом, безвозвратно выпавшим

из своего гнезда. Последние четыре года я колюсь так регулярно

и моя доза так высока, что я привык всегда иметь в запасе за-

начку на ночь. Сегодня ночью у меня её нет. В последний раз я

укололся днём, после обеда. Мне не хотелось верить, что кумар

начнётся уже этой ночью, думал, дотяну до утра. Денег на такси

нет, а метро закрыто. Мне никак не попасть сейчас в Цзиньдао,

на материковую часть Циньгуна, хотя на дозу у меня найдётся. В

последний раз, когда я смотрел на часы, они показывали 01:45,

может быть, сейчас после этих долгих мучительных часов физи-

ческой боли, неотступных тяжёлых мыслей и провалов в корот-

кие кошмарные сны, уже настало время открытия метро? Я осто-

рожно, протягиваю руку к котлам, нажимаю на кнопку освещения