Падающий минарет

А Чернявский бежал уже по темному переулку. Он хорошо изучил город, знал все задворки, тупички с калитками, выводившими на параллельные улицы. Здесь его не поймают. Хуже было в новой части города: в окружении новостроек он терялся. Первой мыслью было — притаиться, где-нибудь переждать, но потом он вспомнил, что план подземелья остался на квартире у Иванова, а Иванов сброшен в шурф. Чернявский ясно слышал окрик Карима, значит, в шурф он столкнул инженера. Недооценили они этого мальчишку...

Нет, одному ему не уйти — один он все равно погибнет в городе. Нужно использовать Корелова, но сначала найти пергамент. Ему ни за что не простят, если он наведет на след библиотеки чекистов. А вернуться еще раз сюда никогда не поздно.

В знакомом переулке Чернявский замедлил шаги. Нет, не похоже, чтобы здесь была засада. Вон светится окно Галиной комнаты, и тень Гали колышется на белой занавеске. Не спит, ждет отца...

У калитки, положив голову на лапы, мирно лежал Джек. Чернявский издали окликнул собаку. Овчарка узнала его, вильнула хвостом. Чернявский ласково потрепал ее по загривку, отметил с удовлетворением: «Раз собака на месте, значит в доме нет посторонних».

На веранде он споткнулся о ведро, загремел стулом.

— Кто там? — раздался испуганный девичий голос. — Папа, это ты?

Чернявский не ответил. Он молча рванул дверь, включил свет в коридорчике. А вот и дверь кабинета. Нажал на ручку — не открывается. Толкнул плечом.

— Вам что угодно? — Галина стояла в дверях и строго смотрела на ночного гостя.

Чернявский выругался в ответ. Девушка схватила его за руку. Он грубо оттолкнул ее.

— Вы не смеете, вы не...

Чернявский еще раз толкнул дверь плечом, дверь треснула, и он вместе с ней ввалился в кабинет. Галя вбежала следом.

Не обращая на нее внимания, он рылся в бумагах, выдвигал ящики стола, швырял на пол книги. План был в сейфе — так говорил Иванов. Ага, кажется, здесь... Чернявский жадно схватил желтый листок...

С грохотом упала на пол большая хрустальная ваза. Это была любимая ваза Гали — она купила ее в Москве на выставке. Ваза разбилась, осколки разлетелись по всей комнате. Девушка словно окаменела — она смотрела себе под ноги, на смятые бумаги и книги, на разбитую вазу; потом словно впервые заметила хозяйничавшего в доме иностранца. Кровь бросилась ей в лицо.

— Джек, Джек! — закричала она, распахивая дверь.

В комнату ворвалась овчарка.

— Возьми его, Джек! — приказала Галя, указывая на обернувшегося Чернявского.

— Галина Ивановна! — вскрикнул Чернявский, защищаясь локтем от собачьих клыков.

После первого же прыжка в пасти у Джека оказалась солидная часть темно-синего костюма, которым в свое время так гордился Чернявский. Второй прыжок застал его на подоконнике. Он упал в кусты роз, вскрикнул от сильной боли, вскочил и побежал через сад.

За низким забором начинался головной арык. Чернявский поскользнулся, плюхнулся в ледяную воду. Берега были круты, он не смог выскочить и побежал по арыку, вздымая сзади себя фонтаны серебристых брызг.

Только метров через пятьдесят показался мостик. Чернявский выбрался на дорогу и быстро зашагал в сторону старого города.

Небо с натугой наливалось мутным светом.

Хлопнула калитка, вышла женщина с ведром, остановившись у водоразборной колонки, подозрительно посмотрела вслед незнакомцу. Удивился его появлению и сторож универмага. «Может быть, пьян?.. Да нет, на пьяного вроде бы не похож...»

— Эй, гражданин!

Ни звука в ответ. Закачался, будто на ногах не держится. С чего бы это? Ведь только что шел прямо. Не-ет, дело нечистое.

Сторож торопливо полез за пазуху, вынул свисток...

Незнакомец кинулся в переулок...

— Держи его, держи! — закричал сторож.

Теперь вся надежда была на Корелова. В одиночку Чернявский все равно не справится — плита, закрывающая вход в подземелье, тяжела. А Корелов хоть и слаб, да две руки. «Скорей — к Корелову!..»

Дмитрий Дмитриевич, разбуженный в столь ранний час сильным стуком, перепугался. Открыл дверь, увидев Чернявского, перекрестился.

— Да открывай ты, открывай, с богом общаться потом будешь.

Корелов, отступив в глубь комнаты, сел под натюрмортами.

— Пить дай, пить! — судорожно глотнул слюну Чернявский.

— Господи, да что с вами? — недоуменно спросил Корелов, подавая кружку с водой. Чернявский выпил ее одним духом, провел по губам ободранным рукавом.

Корелов только сейчас заметил, что Чернявский потрепан, брюки до самого пояса мокры, заляпаны грязью. Поймав вопросительный взгляд, Чернявский сказал:

— Провал, Митя. Идут за мной...

Корелов схватился руками за голову:

— Ирод, а вы их — ко мне?!

— Вместе прятаться будем, — усмехнулся Чернявский. — Да ты не бойся, ты мне только помоги...

Корелов обессиленно опустился на стул. Плечи его под тонкой сатиновой рубахой топорщились, как крылышки еще не оперившегося воробья.

«Скиснет, потом его не поднимешь», — с отчаянием подумал Чернявский. Решительно встряхнул Корелова за плечи:

— Принеси что-нибудь переодеть. Спирту бы — тоже хорошо...

Корелов покорно принес свой костюм, повесил его на спинку кровати, налил стакан водки.

— Много.