Падение

– Давайте я скажу по-другому, – перебила пассажирка. И спокойно объяснила, что она – ветеран-морпех с шестью периодами службы за границей, ныне – пожарная в Лос-Анджелесе, а ее супруга – санитар с черным поясом по джиу-джитсу. На это Дэйву ответить было нечего.

– Замечательно, – быстро вставила Джо. – Значит, уже пятеро. Нужен еще один.

И тогда фоновый гул двигателей перешел с заднего плана на передний. Никто не двигался, не говорил ни слова. Школьная тактика. Если замереть, учитель не вызовет к доске.

Металлический щелчок – расстегнулся ремень. Все взгляды метнулись к источнику шума. В трех рядах впереди, с места справа у прохода, поднимался мужчина.

Глаза следили, как он поднимается. И поднимается.

– А можно сказать «спасибо, не надо»? – шепотом спросил Папочка у Келли.

Пассажир был огромным. Как минимум два метра ростом. Наверняка больше. Он обернулся – и все задрали головы, салон охватила неуверенность. Темноволосый, выбритый почти наголо. С бледного лица – где было больше костей, чем собственно лица, – в тусклом освещении смотрели темные глаза. Джо тут же поняла, почему Большой Папочка не мог разгадать этого человека. В нем чувствовалась какая-то неосязаемая тайна, неуловимая тень.

Экипаж переглянулся.

– Я помогу, – сказал он голосом самого низкого регистра. У него был слабый, но неопознаваемый акцент. Интонация – без эмоций.

Джо выдавила уверенную улыбку.

– Спасибо, сэр. Вот нас и шестеро.

Глава девятнадцатая

Тео наблюдал, как отряд «Браво» заезжает на парковку круглосуточной мексиканской закусочной через дорогу от торгового центра. Довольно далеко от машины Хоффманов, зато ее видно как на ладони. Все ждали от них оценки обстановки.

– Ничего, – наконец отрапортовал голос в наушниках. Свет в машине не горел – никого не разглядеть. Но из-за тонированных стекол ни в чем нельзя было быть уверенными.

Лью грызла ноготь, пока Тео смотрел на единственное на площади заведение, в окнах которого виднелся свет. Через минуту оттуда вышла агент в штатском. В их ушах тут же раздался ее голос.

– У парковки открыты всего два магазина, – сказала она. – Только в одном есть камеры, но они не работают уже много месяцев.

Тео повесил голову.

Если семьи нет во внедорожнике, им нужно пошевеливаться. Время на исходе, и они тратят его остатки, рассиживаясь здесь.

Взорвав дом, подозреваемый повысил ставки. По протоколу ФБР в подобных ситуациях жизненно важно убедиться, что во втором месте сюрпризов не будет. Нельзя даже подойти к машине, пока отряд саперов не проведет полную проверку.

Но протоколы ФБР не принимали в расчет время прибытия самолета. А он с каждым мгновением приближался к цели. На счету была каждая минута. Тео посмотрел на часы одновременно с Лью.

Их взгляды встретились. Он знал, что она думает о том же.

– Штаб, сколько еще ждать саперов? – спросила по рации Лью.

– Семь минут, мэм.

– А когда они прибудут, сколько будут готовиться и работать?

– Наверное, полчаса.

Агенты переглянулись.

– Сколько у нас времени? – спросила Лью у Тео, имея в виду время приземления самолета.

Он снова посмотрел на часы.

– Где-то час двадцать. Но отравить салон командиру придется раньше.

Лью взвешивала его слова, буравя глазами внедорожник Хоффманов. Выплюнула кусочек ногтя, перешла к другому пальцу.

– Если будем дожидаться отмашки, а потом обнаружим, что в машине пусто, – сказал Тео, – придется искать дальше.

И не договорил, что времени на это уже не будет.

Тео знал, что он прав. Знал, что все знали, что он прав. И знал, что это знала Лью.

Она решительно взяла шлем.

– Никто не выходит, пока я не скажу, ясно? – Застегнула ремешок под подбородком. – Для протокола: это решение я приняла самостоятельно и всю ответственность за него беру на себя.

Тео бросило в жар. Одно дело – рисковать своей жизнью. А это уже чужая. Тео вспомнил, как политик кивнул, показывая, что доверяет ему.

После взрыва мучительная боль из раненой левой руки медленно, но непрерывно разливалась по всему телу. Тео ее блокировал – силой воли, выработанной за многие годы занятий спортом: тренеры учили, что боли нет. Но глядя, как Лью экипируется, он ощутил, что тело заныло еще сильнее, словно о чем-то предупреждая. Сомнение прокралось в тот уголок разума, в который Тео его обычно не пускал.

– Ты вроде бы говорила, что так действовать не стоит, – напомнил он, поднимая руку на перевязи.

– И это правда, – сказала она и достала из кобуры пистолет.

Взвела курок, открыла дверь и выскочила наружу.

Все ошеломленно наблюдали, как Лью метнулась через парковку с пистолетом наготове, открытая для всего – между ней и машиной Хоффманов был только голый асфальт. Солнцезащитный экран на лобовом стекле внедорожника не дал бы никому внутри увидеть ее наступление.

Приблизившись к машине, темной и неподвижной, она замедлила шаг, потом присела у капота и прислушалась. Тео впервые обратил внимание на отдаленный шум дорожного движения – словно теперь его тело подчинялось ее.

Опустившись на четвереньки, Лью заглянула под машину. Встала, явно удовлетворенная тем, что увидела.