Падение дома Ашеров

"Subterranean Voyage of Nicholas Klimm" by Holberg; the	"Подземные странствия Николаса Климма" Хольберга,
"Chiromancy" of Robert Flud, of Jean D'Indagin?, and of De la Chambre; the	"Хиромантия" Роберта Флада, труды Жана д'Эндажинэ и Делашамбра,
"Journey into the Blue Distance" of Tieck; and the	"Путешествие в голубую даль" Тика и
"City of the Sun" of Campanella.	"Город солнца" Кампанеллы.
One favorite volume was a small octavo edition of the	Едва ли не любимой книгой был томик in octavo
"Directorium Inquisitorium," by the Dominican Eymeric de Gironne; and there were passages in Pomponius Mela, about the old African Satyrs and OEgipans, over which Usher would sit dreaming for hours.	"Директориум Инквизиториум" доминиканца Эймерика Жеронского. Часами в задумчивости сиживал Ашер и над иными страницами Помпония Мелы о древних африканских сатирах и эгипанах.
His chief delight, however, was found in the perusal of an exceedingly rare and curious book in quarto Gothic-the manual of a forgotten church-the Vigiliae Mortuorum Secundum Chorum Ecclesiae Maguntinae.	Но больше всего наслаждался он, перечитывая редкостное готическое издание in quarto - требник некоей забытой церкви - Vigiliae Mortuorum Secundum Chorum Ecclesiae Maguntinae [Бдения по усопшим согласно хору магунтинской церкви (лат.).].
I could not help thinking of the wild ritual of this work, and of its probable influence upon the hypochondriac, when, one evening, having informed me abruptly that the lady Madeline was no more, he stated his intention of preserving her corpse for a fortnight (previously to its final interment), in one of the numerous vaults within the main walls of the building.	Должно быть, неистовый дух этой книги, описания странных и мрачных обрядов немало повлияли на моего болезненно впечатлительного друга, невольно подумал я, когда однажды вечером он отрывисто сказал мне, что леди Мэдилейн больше нет и что до погребения он намерен две недели хранить ее тело в стенах замка, в одном из подземелий.
The worldly reason, however, assigned for this singular proceeding, was one which I did not feel at liberty to dispute.	Однако для этого необычайного поступка был и вполне разумный повод, так что я не осмелился спорить.
The brother had been led to his resolution (so he told me) by consideration of the unusual character of the malady of the deceased, of certain obtrusive and eager inquiries on the part of her medical men, and of the remote and exposed situation of the burial-ground of the family.	По словам Родерика, на такое решение натолкнули его особенности недуга, которым страдала сестра, настойчивые и неотвязные расспросы ее докторов, и еще мысль о том, что кладбище рода Ашер расположено слишком далеко от дома и открыто всем стихиям.
I will not deny that when I called to mind the sinister countenance of the person whom I met upon the staircase, on the day of my arrival at the house, I had no desire to oppose what I regarded as at best but a harmless, and by no means an unnatural, precaution.	Мне вспомнился зловещий вид эскулапа, с которым в день приезда я повстречался на лестнице, - и, признаться, не захотелось противиться тому, что, в конце концов, можно было счесть просто безобидной и естественной предосторожностью.
At the request of Usher, I personally aided him in the arrangements for the temporary entombment.	По просьбе Ашера я помог ему совершить это временное погребение.
The body having been encoffined, we two alone bore it to its rest.	Тело еще раньше положено было в гроб, и мы вдвоем снесли его вниз.