Падение Левиафана

"Я бы хотел, чтобы мне помогли", - сказал Танака. "Пришлите мне таблетки. Мы продолжим".

Станция была достаточно незнакомой, чтобы удержать ее внимание. Загадки, связанные с чтением указателей, поиском пути к транспортным трубам, выбором нужного лифта, который доставит ее в каюту, - все это не давало ей думать ни о чем другом. Когда она добралась туда, все оказалось еще хуже.

Ее комнаты были простыми, скромными и элегантными. Цветовая гамма была в основном пыльно-красной, чтобы подчеркнуть вкрапления лаконского синего. Декор был минималистичным и со вкусом: каллиграфический отпечаток отрывка из трудов верховного консула, хрустальная ваза с единственным цветком, который каждый день заменял персонал, напольное покрытие, напоминающее циновки татами. Здесь не было ничего, что могло бы отвлечь ее от порывов и мыслей.

Она заказала еду в номер: рыбу с карри и сухое белое вино. Кто-то в ее голове вспомнил квартиру с сине-зелеными стенами с облупившейся краской и диваном из поролона и ткани. Это было счастливое воспоминание, но Танака не знала почему. Кто-то другой съел невкусную рыбу карри, и эхо ночи, проведенной в состоянии пищевого отравления, пронеслось в ее сознании и снова исчезло, тонкое, как сигаретный дым.

Лекарства принесли почти одновременно с едой. Стеклянная упаковка с десятью таблетками персикового цвета и напечатанными указаниями принимать по одной каждое утро и избегать алкоголя. Она проглотила две из них, а затем запила их длинным глотком из бутылки вина. Карри было ужасно горячим, как она и ожидала. Это дало ей повод прикончить вино. К тому времени, когда она закончила, в основании черепа нарастала глубокая боль, но у нее было ощущение, что воспоминаний и мыслей стало немного меньше, а голоса - немного тише.

Система в комнате пискнула. Запрос на соединение от Деречо. Она проверила свой ручной терминал. Там было полдюжины сообщений от Боттона, но она забыла отключить настройки конфиденциальности после Ахмади. Она отключила их сейчас и приняла соединение через комнату. Настенный экран ожил, и на нем появилась голова Боттона.

"Полковник", - сказал он. "Мне очень жаль, что я вас прервал. Я бы не стал, если бы вы не попросили о немедленном обновлении информации".

Просила ли она о немедленных обновлениях? Она не помнила, чтобы делала это, но это звучало так, как будто она могла бы это сделать. Боль в основании черепа стала немного сильнее.

"Все в порядке", - сказала она. "В чем, по-видимому, проблема?"

"Мы получили высокоприоритетный отчет из Научного директората по Лаконии. Офис доктора Очиды отметил его как критический".

"Что там было написано?"

Боттон моргнул. "Я не знаю, полковник. Меня не проверили".

Она знала это. Она должна была знать. "Конечно. Пришлите его мне. Я возьму его здесь".

"Полковник", - сказал капитан, а затем исчез. На его месте появился зашифрованный файл данных. Пока она выполняла расшифровку, она размышляла, как алкоголь повлияет на ее новое лекарство. Если он выбивает все силы из ее печени и почек, то, возможно, вред от него все же есть. Если же он снижает эффективность лекарств, то...

Она все равно заказала еще одну бутылку вина.

На экране появился Очида. Он выглядел таким же чистым и свежим, как всегда. Она узнала комнату, в которой он находился. Не в Директорате по науке, а в Государственном здании. Это означало, что, что бы он ни говорил ей, он, скорее всего, уже сказал Трехо.

"Полковник", - сказал он. "Надеюсь, у вас все хорошо".

"Пошел ты", - ответил Танака на запись вежливым кивком.

"Мы прогоняли данные, которые вы нам прислали, через виртуальный интеллект и системы сопоставления шаблонов, и пришли к кое-чему интересному. Взгляните на это".

Экран подпрыгнул. Там, где был Очида, находилось пространство кольца. Телескопические изображения, тактическая карта, данные о рассеянии. Ей не нужно было смотреть на отметку времени. Она узнала последовательность, как хорошо изученную картину. Это был промежуток между входом "Дерехо" в кольцевое пространство и транзитом "Прейсса". Это были последние несколько мгновений, когда ее разум был ее собственным.

Изображения шли кадр за кадром, замедленные аналитической программой. Она наблюдала, как корабли продвигаются вперед по дуге, тактический дисплей отслеживал каждый из них. Рассеивающийся шлейф привода на Бара Гаон, который ввел ее в заблуждение. Мерцание привода "Прейсса", когда он начал переходить на голландский режим. А потом белизна. Уничтожающая яркость тысячи колец, взорвавшихся светом.

Впрочем, не только кольца.

Танака сел вперед. Изображения данных сместились, в результате чего кольцевая станция в центре космоса оказалась в более четком фокусе. Она светилась внезапной, неистовой яркостью, как и кольца. Визуальный телескоп сместился ближе, погружаясь в поверхность станции. Там был какой-то изъян. Темное пятно, словно пыль на линзе. Или нет, не это. Что-то на поверхности самой станции. Из-за странного рисунка структуры ее было трудно разобрать, пока виртуальный интеллект не убрал фон.