Падение Левиафана

Он оттолкнулся, пытаясь вернуть природу кольцевого пространства к истинной, но давление, действующее против него, было непримиримым. Оно было вездесущим, и везде, где он сопротивлялся ему, оно обтекало его.

"Миллер?"

"Я здесь".

"Я не могу этого сделать. Я не могу остановить это".

"Тогда это проблема".

"Миллер! Они умрут!"

Джим надавил назад, словно пытался поднять одеяло зубочисткой. Он был слишком мал, и давление, деформация исходили отовсюду сразу. Он чувствовал, как начинают гаснуть свечи на дюжине кораблей. Джим начал паниковать, метаться. Еще несколько мерцающих огоньков погасли. Один из кораблей превратился из единой штуки с ярким ядром энергии в сердцевине в тысячу крошечных штучек, в ничто, когда враг раздробил его, и поток атаки вынес его за пределы пузыря пространства.

"Как мне остановить это?"

"Ты знаешь", - сказал Миллер. "Я сказал тебе. Ты остановишь это так же, как он".

Джим потянулся к пламени свечи, вжимаясь в разум, и с каждым прикосновением чувствовал, что становится все шире. Мужчина с Земли, родившийся после разрушения, который присоединился к подполью, потому что был зол на своего отца, капитулировавшего перед Лаконией, стал частью Джима. Женщина, чья мать была больна и, возможно, умирала в медицинском центре на Обероне. Кто-то, кто тайно любил своего пилота. Кто-то, кто подумывал о самоубийстве. Джим проникал в сознание каждого в кольцевом пространстве - Наоми, Алекса, Амоса - и то, что было невозможно, становилось возможным.

Это, - сказал Миллер, но не вслух, - все это было создано одним видом животных. Животное, созданное из света, которое разделяло единый разум более чем тысячи систем. Если вы хотите использовать их оружие, у вас должны быть руки такой же формы, как у них.

Руки? Джим попытался сказать, но сейчас в нем было столько всего, он был таким широким, ярким и полным, что трудно было понять, удалось ли ему это.

Это метафора, - сказал Миллер. Не зацикливайся на ней.

Джим надавил, и на этот раз ему удалось надавить везде сразу. Давление было ужасным. Враг был сильнее, чем он, чем они, но структура колец, пространство и линии тонкой силы были как строительный мех, усиливая его силу, защищая его. Медленно, с болью, он двинулся назад. Сокрушительное давление за пределами кольцевого пространства было топкой, двигателем, источником невообразимой энергии. Подобно мастеру дзюдо, кольцевая станция приняла почти безграничную мощь целой вселенной, пытавшейся раздавить ее, и повернулась, обратив ее силу против нее. Другая, более древняя вселенная, находящаяся за пределами сферы колец, двигалась мимо него, и он чувствовал боль, которую причинил ей. Он чувствовал ее ненависть. Рану в ее плоти, которой он был.

Она толкалась, но он мог ее удержать. Линии были на своих местах, теперь они были стабильны и требовали меньше усилий, чтобы удержать их на месте, пока древний враг не соберется снова. Он чувствовал, как он скользит по медленной зоне, черная змея, больше солнца.

Вся энергия, которую мы можем использовать, исходит от одной вещи, которая хочет стать чем-то другим, сказал Миллер. Вода за плотиной, которая хочет попасть в океан. Уголь, который хочет стать золой и дымом. Воздух, который хочет выровнять давление. Эта структура забирает энергию из другого места, как турбина немного замедляет ветер. И вещи из другого места никогда не перестанут ненавидеть нас за это".

Джим отступил, отстраняясь от разума за разумом. С каждым разом он становился все меньше, меньше и слабее. Оставаясь только самим собой.

"Итак, - продолжал Миллер, - они объявили о своем "давайте назовем это недовольством", найдя способы расправиться с нами. Под "нами" я имею в виду другие существа, выросшие в нашей вселенной. Наших галактических кузенов-медуз, или как их там. Плохие парни уничтожили систему здесь, систему там. Мы закрыли врата, чтобы не дать им убить нас, но это не сработало. Мы пытались создать инструменты, которые бы их остановили".

"Но ничего не получалось", - сказал Джим.

"Ничего до сих пор. Видишь ли, теперь у нас есть несколько миллиардов убийц, которых мы можем поместить туда, где раньше находились воздушно-феерические ангелы света. Я собираюсь дать нам больше шансов в этот момент".

"Это был план Дуарте."

"Так и было."

"Я прошел через все это не для того, чтобы быть им".

"Может быть, ты прошел через все это, чтобы понять, почему он сделал то, что сделал. Чтобы разобраться в этом", - сказал Миллер, снимая шляпу и почесывая за ухом. "Ты делаешь то, что должен делать, чтобы дать отпор, или тебя убивают. В любом случае, ты теряешь то, чем раньше был человек".

По всему кольцевому пространству метались люди. Страх, облегчение и сосредоточенная концентрация на ремонтных работах, пока звучали аварийные клаксоны.