Падение Левиафана

Он снова почувствовал тягу к защите отца, с одной стороны, и сына - с другой. Кит всегда занимал среднее положение между матерью и отцом, матерью и Рохи, контрактной ассоциацией и своей семьей. Мать говорила, что инстинкт миротворца достался ему от отца. Может быть, это и правда, но это не соответствовало его опыту с Алексом Камалом.

Он понял, как долго молчал, и извиняюще улыбнулся в камеру.

"В любом случае, - сказал он, - врач говорит, что с мальчиком все в порядке. Мы не будем делать адаптационный коктейль. Они говорят, что в его возрасте это принесет больше вреда, чем пользы. Пока он будет заниматься спортом, а мы будем следить за тем, чтобы он получал достаточно отдыха, когда мы прибудем на планету, он адаптируется быстрее, чем мы.

"Здесь все выглядит хорошо. Все идет по плану. Совсем скоро мы совершим кольцевой транзит. Это действительно единственная страшная часть всего путешествия. Но Бакари сделает свои первые шаги на Ньивестаде. Он даже не вспомнит о Марсе. Надеюсь, у вас будет шанс увидеть его. Не знаю, много ли это будет значить для него, но для меня это будет много значить. Тебе понравится Рохи, и ты полюбишь здешнего медвежонка. Надеюсь, где бы ты ни был, с тобой все в порядке и все не стало еще более странным, чем должно быть".

"Береги себя, дедушка."

Он закончил запись, затем воспроизвел ее. Пробел, в котором он потерял себя в мыслях, был не так заметен, как он боялся, поэтому он сохранил сообщение, зашифровал его и поставил в очередь на доставку по адресу, который Алекс дал ему для подполья. Он не знал, куда оно пойдет дальше. Он не играл с политическими вопросами, за исключением тех случаев, когда этого требовала природа его семьи.

Это был риск, но совсем небольшой. Алекс понимал, что если лаконские силы безопасности придут по вызову, Кит будет сотрудничать с ними, чтобы спасти себя и свою семью. Пока они этого не делали, если не считать встречи с его матерью год назад. Кит, похоже, не привлекал их внимания, и, если надеяться, что он выберется в колонии, то еще больше исчезнет с радаров Лаконии. Это была еще одна причина, по которой он хотел заключить этот контракт. Причина, которую он не обсуждал с Рохи.

Бакари зевнул, его глаза все еще были закрыты, и прижался к груди Кита. Скоро он проснется, а это, по традиции, означает молоко и смену подгузника. Кит быстро отправил сообщение Рохи: НЕ ПРОСНУЛСЯ, НО ПРОБУЖДАЕТСЯ.

У них была смесь, но Рохи по-прежнему верила в грудное вскармливание, и хотя Кит мог многое сделать, чтобы позаботиться о сыне, это была полноценная забота о матери и ребенке, которую он был рад взять на себя. Кроме того, он мог ходить в их маленький спортзал и ежедневно потеть.

Бакари сморщил нос, как делал это с тех пор, как они видели его на УЗИ, и открыл свои яркие, темные глаза. Его взгляд немного поплыл, затем он обнаружил, что на него смотрят глаза Кита. Бакари издал небольшой звук "бап", даже не столько лепет, сколько бормотание про себя. Если он и не испытывал особой радости при виде отца, то, вероятно, потому, что Кит почти всегда был рядом. Он чувствовал непонятную гордость за то, что его так воспринимают.

Он как раз раздумывал, стоит ли снова послать Рохи сообщение или подготовить формулу, когда дверь кабины открылась. Как только он увидел ее лицо, он понял, что что-то не так.

"Детка?" - сказал он.

"Я здесь". Она жестом указала на Бакари, и Кит освободил мальчика от давящей пленки. Бакари медленно мотал руками и ногами, в его движениях не было ни малейшего страха. Как будто летать в невесомости по воздуху было так же естественно, как и все остальное. Рохи обхватил его рукой и притянул к себе. Ребенок, зная, что будет дальше, уже рвал на груди летный костюм. Как сомнамбула, Рохи расстегнула комбинезон и подвела его к своему соску.

"Детка", - повторил Кит. "Что случилось?"

Рохи сделала глубокий вдох, как ныряльщик, смотрящий вниз на далекую воду. "Было еще одно мигание. Система Сан-Эстебан".

Кит почувствовал, как сжалось его нутро, но лишь слегка. Он прошел через полдюжины раундов, в течение которых пришельцы изнутри колец отключали для него разум. Все на Соле так делали.

"Насколько все плохо?" - спросил он.

"Они мертвы", - сказал Рохи. "Все в системе. Они все просто мертвы".

Глава двадцатая: Эльви

Система Сан-Эстебан была одной из первых волн колониальных поселений, обследованных и изученных ее прежним работодателем - компанией "Роял Чартер Энерджи". В ней была одна пригодная для жизни планета и луна вокруг газового гиганта с пригодной для дыхания атмосферой. Здесь была первая параллактическая станция, которая определила взаимное расположение систем колец в галактике. Восемнадцать миллионов человек, живущих в десяти городах, полуавтономная акваферма размером с Гренландию и исследовательская станция в застойной зоне гелиошироты на расстоянии 110 AU. Она достигла технических характеристик для самообеспечения три года назад, но все еще импортировала поставки с Сола, Оберона и Бара Гаона.