Падение [Сюрреалистический роман]

— Точно. Однако ваша философия… — он запнулся.

— Что?

— Я не вижу в ней глубины. Все в ней слишком туманно. Вы, в конечном счете, не говорите конкретно, что и каким образом необходимо осуществить для установления нового миропорядка, Нового замысла. Как? Как вы собираетесь действовать, чтобы захватить власть? Население Земли пять миллиардов. И вы думаете, что все они вас послушают?

— Не «вас», а «нас»!

— Вас будет много?

— Ну да.

— Замечательно. БУДЕТ. Но вы почему–то по–прежнему один. Единственный ваш союзник существовал только в воображении.

Я весь съежился и чуть отступил к двери.

Он усмехнулся.

— Вам некуда бежать. Но я ничего вам и не сделаю… Кстати, мы ведь так и не познакомились. Моя фамилия Пверлов.

— Что? Я думал…

— Я знаю. А еще вы были уверены, что на моем столе будет стоять бутылка мятного ликера, а вовсе не малинового. И это далеко не все.

— Чего вы добиваетесь? — спросил я напрямик.

Следователь внезапно разрыдался, но через полминуты рыдания его плавно перешли в гомерический хохот. Прошло добрых пять минут, прежде чем веселье его, наконец, улеглось. Он порывисто встал из–за стола, подошел к собаке и погладил ее. Та даже не пошевелилась.

— Она мертва?

— Вовсе нет, — отвечал он серьезно, — просто крепко спит. Завтра вы должны явиться в это же время, но только в 42‑ю комнату.

— И кто меня будет ждать?

— Я не знаю его имени. Хотя он мой лучший друг.

— Хорошо, — я понимающе кивнул, — я только хотел спросить о шахматном клубе.

— Спросите у него, — Пверлов прищелкнул языком.

Щелчок… я тут же почувствовал, как возвращаюсь из глубин сновидения в обычный мир.

Это было странное путешествие…

Глава 23

Утром 26‑го августа я проснулся от не очень громкого, но уверенного стука в дверь. Кто–то пришел, хотел войти в мое жилище, вторгнуться. У меня жутко болела голова; я миновал светающую синеву коридора и осторожно прислонился к холодному лбу деревянной двери; каждая часть моего тела существовала как бы по отдельности, жила своей самостоятельной жизнью.

— Кто это?

— Я из милиции. Ваш сосед пропал. Мне необходимо задать вам пару вопросов.

Вот черт! Наверное, он говорил подобную фразу тысячи и тысячи раз. И многих вгоняла она в жуткую панику, удивление или неприятный текучий озноб. Но я не из их числа. Никому не удастся запугать меня, ибо я твердо убежден в том, что человеческая жизнь не представляет никакой ценности.

Я отворил дверь. Передо мной стоял мужчина лет 35-ти в прямоугольных очках и длинном синем плаще, надетом поверх серого костюма. Только перепачканные в грязи ботинки портили его чересчур респектабельный вид — видимо ночью прошел дождь.

— Входите, — я попытался изобразить доброжелательную улыбку, и… тут же понял, что, должно быть, совершил ошибку. С чего я вообще решил, что естественнее всего в данной ситуации будет улыбаться? Какое невероятное заблуждение. Однако что сделано, то сделано.

Мужчина вошел в прихожую.

— На вашей двери нет звонка, — заметил он. Только теперь я мог в полной мере оценить всю глубину и звучность его тембра.

— Ну это ничего. Так что случилось?

— Я уже сказал, пропал ваш сосед… Если вы торопитесь на работу, то вам придется задержаться на некоторое время, — последние его слова были вызваны, очевидно, тем, что на мне была верхняя одежда.

— Нет проблем, — я пожал плечами, а затем соврал: — но я действительно собирался уходить.