Падение в песок

– Да не сектант я, чувак. Просто по утрам сознание ясное. Лучше всего для медитации. Так вот, а познакомились мы на вечеринке. Она просто подсела ко мне, сказала, что я клево играю, а я тогда играл на гитаре что-то из Хендрикса, а потом встала и вышла на кухню. Она будто знала, что я за ней пойду.

Я слушал его с жадностью, потому что, кроме Денни, никто еще не рассказывал мне так много о своей жизни до Пехоты.

– Ну и с того вечера мы были вместе. Птички – неразлучники.

Он просвистел нехитрую и простенькую мелодию, а потом кинул окурок на землю и тщательно растоптал его ботинком.

– А потом в один вечер она возвращалась домой одна. Я был занят, и не мог ее провести. Хотя знаешь, она просила пойти с ней. Я бы даже сказал, настаивала. Хотя никогда так раньше не делала. А спустя пару часов мне звонит ее мать, и продолжение тебе известно.

Он пожал плечами и прикрыл глаза. Я спросил:

– А…ты навещал ее? Там? Как вообще она туда попала?

– Не ела, не пила, качалась на кровати и кричала по ночам, – Бадди произнес это легко, как скороговорку. А потом открыл глаза и посмотрел прямо на меня, – Звучит достаточно убедительно для больницы?

Я не знал, что на это ответить, но он будто почувствовал, что был слишком резким, и добавил тоном куда мягче предыдущего:

– Конечно, навещал. Приходил почти каждый день. Она меня не всегда узнавала, а когда узнавала, принималась рыдать. Иногда обвинять в том, что я не пошел с ней. Как думаешь, спустя сколько времени я сдался?

Я не знал, что ему сказать, и будет ли вообще что-либо уместно, а Бадди продолжил:

– Две недели, парень. Две недели, и я тут. Думаешь, я просто сбежал? А я тебе скажу – да, мать твою, я просто сбежал. Только не сбеги я, сидел бы рядом с ней в соседней палате. Лучше я сдохну здесь.

Он поднялся и отошел к окну, и я услышал, что он просит у Винни еще одну сигарету. Я слышал, как Винни смеется и спрашивает, что случилось и почему наш духовный практик так много курит, а Бадди как – то отшутился, и они оба стояли и улыбались, а я поднял Коран, который Жаворонок положил на землю.

Книга приятно легла в ладонь, и я, точно так же, как и он, переворачивал страницу за страницей, пытаясь найти ответы на тревожащие нас вопросы. Попадем ли мы домой, не сойдем ли с ума, простят ли нас наши близкие? Теперь мне стали понятны регулярные утренние медитации Бадди и та песня, которую он напевал чаще всего. Но Дженна не могла услышать ее, пока он был в Пустыне, и она, скорее всего, уже никогда не услышит ее, даже если он будет стоять прямо перед ней.

В 20.30 Денни вошел в комнату, где мы сидели, и громко и спокойно объявил:

– Наш отряд в составе оперативной группы Шепард немедленно выдвигается к наблюдательному посту четыре. Будем помогать нашим ребятам. Пять минут на сбор.

Каждый наблюдательный пост разделяло около 20 километров. Я не помню, за сколько мы прошли это расстояние, помню, что это заняло совсем немного времени. Возможно, я ошибаюсь, возможно, мы шли часами. Но перед моими глазами стоят только два кадра: вот я иду за Доном и смотрю, как песок разлетается под моими ботинками, а вот уже виднеются ломаные очертания Аль Сабара.

Этот город был похож на десятки остальных пригородов, которые встречались нам в Пустыне. Невысокие дома, в основном белого цвета, довольно широкие улицы. Город казался призраком, в нем не было признаков жизни, не было той суеты, которая выдает населенные места. Неудивительно, ведь вместо торговцев финиками, восточных красавиц и чумазых детей на ступеньках, балконах и порогах домов сидели увешанные оружием морпехи. Этот город не дышал жизнью, как города Штатов. Он вообще не дышал.

Сам наблюдательный пост номер четыре находился в здании полицейского управления. На подходе к городу мы уже слышали выстрелы и рокот иракских танков. Мои пальцы стали ледяными.

Шестая иракская танковая бригада пыталась захватить четвертый пост, пока морпехи безуспешно отбивались от атаки. Приближаясь к городу, мы четко видели всю картину: мы сильно вляпались.

Колонны иракских бронемашин вели обстрел по наблюдательному посту и морпехам, находящимся в укрытии. Прибавьте к этому непрерывный огонь от иракских пехотинцев, которые прибыли вместе с БТС, и поймете, почему мне скрутило желудок. Их было много, очень много. И Коалиция просто пропускала наши сигналы тревоги мимо ушей. В итоге, иракцы превосходили нас и в числе, и в огневой поддержке. Кто-то может сказать: «Но ведь у них такое дрянное оружие!» Я скажу: «До тех пор, пока с одного конца этого оружия вылетает пуля, оно не может считаться безопасным».

Денни отдал резкую команду, и я, Винни, Джеб и Бадди рванули налево, за какое-то полуразрушенное здание. Мы бухнулись на землю и мгновенно приняли положение для стрельбы лежа. Я бесцельно водил прицелом в стороны, еще не до конца соображая, что я сейчас впервые убью человека. Это казалось диким и нереальным. Я только что шел по Пустыне, вчера я вообще играл в карты, а год назад я пил пиво дома с отцом. Как я оказался здесь, лежа на животе в пыли заброшенного города, держа на прицеле живого человека?

– Марк!