Читаем Падшее Просвещение. Тень эпохи полностью

Но галантные сцены сексуального характера не исчерпывали всех мотивов живописи века Разума. Существовала и еще одна традиция – это изображения женщин с научными инструментами в руках. Подобные изображения были известны еще с античных времен. Эти изображения носят чисто аллегорический характер и обозначают одну из муз – музу астрономии Уранию. Постоянными атрибутами Урании являлись небесная сфера (глобус, позднее иногда армиллярная сфера) и циркуль, а вернее, измеритель. Такова, например, статуя Урании. Подобного рода изображения известны и в эпоху Средневековья, и в эпоху Возрождения, и в европейском изобразительном искусстве более позднего времени, в том числе и в XVII–XVIII вв. (например, из французской живописи картины Э. Лесюера, Л. Булоня мл., Л. Токке и др.). Изображения Урании сопровождаются все теми же атрибутами, и иногда над ее головой помещается венец из звезд. С конца XVII в. в европейском изобразительном искусстве появляются гравюры, а затем и картины, рисующие женщин, так или иначе вовлеченных в разного рода научные наблюдения, опыты и исследования. Самый ранний пример – гравюра конца XVII в., демонстрирующая астрономические наблюдения, которые проводит польский астроном Ян Гевелий совместно со своей женой Эльжбетой. Однако такого рода изображения, где женщина непосредственно занята научными наблюдениями, редки. В европейском искусстве XVIII в. можно увидеть несколько типов женских изображений, так или иначе связанных с инструментами и приборами астрономического или физического характера. Женщина может выступать пассивным наблюдателем тех или иных явлений природы. Такова серия картин «Астрономические наблюдения» Донато Крети (1711 г.) (Музеи Ватикана), где показаны наблюдения за светилами и небесными телами – на двух картинах женщины на природе на первом плане выступают как бы обыденными наблюдателями кометы и Венеры. По-видимому, необходимость отразить наблюдения Венеры (традиционно связанной с женским началом) повлияла на введение в композицию полотна женской фигуры. С середины XVIII в. становятся популярными разного рода научные опыты, которые демонстрируются заинтересованной публике. Женщины также оказываются вовлеченными в эти ученые «забавы», что находит отражение и в произведениях живописи, причем постепенно акцент смещается с заинтересованного наблюдения на непосредственную вовлеченность. Очень популярными были опыты с пневматическим насосом, куда помещали птицу, наблюдая за ее гибелью в процессе откачки воздуха. Самый яркий пример воплощения этого опыта в живописи – картина Дж. Райта из Дерби «Эксперимент с птицей в воздушном насосе» (1768 г., Лондонская национальная галерея).


Дж. Райт принадлежал к так называемому Лунному обществу – кругу интеллектуалов георгианского времени, в который входили также Дж. Пристли, Э. Дарвин, Дж. Уэджвуд и др. Этот момент нашел отражение в картине (действие происходит ночью при свете Луны). На заднем плане можно видеть окно, через которое пробивается свет луны. Члены этого общества собирались раз в месяц, обсуждали последние достижения науки, проводили опыты. В деятельности этого общества, как становится ясно из содержания самой картины, отразились основные идеи века Просвещения, века Разума.

Собрания общества происходили в полнолуние, чтобы участникам было не очень темно возвращаться домой. Отсюда и пошло название «Лунное общество». Члены Лунного общества регулярно встречались в понедельник, ближайший к полнолунию, между 1765 и 1813 гг. в Сохо-Хаус, в Бирмингеме, Англия.

В Лунном обществе никогда не было более 14 основных членов, и каждый член был отмечен своей особой областью знаний, включая величайших инженеров, ученых и мыслителей того времени.

Они интересовались не только наукой, но особенно применением науки для производства, добычи полезных ископаемых, транспорта, образования, медицины и многого другого. Было бы более уместно описать их как революционный комитет той самой далеко идущей из всех революций восемнадцатого века – промышленной революции. Абсолютно уверенные в себе, они навсегда меняли мир. Смелые экспериментаторы твердо верили, что то, что они делают, улучшит жизнь человечества.

Ряды постоянных членов Лунного общества часто пополнялись визитами и корреспондентами более периферийных членов, включая таких, как Томас Джефферсон, Бенджамин Франклин, сэр Ричард Аркрайт, Томас Бедоэс, Анна Сьюард, Джон Смит и т. д.

Среди участников были великие мыслители, такие как: Джозеф Пристли, министр религии и ученый-любитель, открывший кислород, ластик и многое другое. Он также изобрел газированную воду.

К обществу принадлежал и Уильям Мердок, изобретатель газового освещения. А также Уильям Смолл, доктор медицины, который преподавал математику молодому Томасу Джефферсону, будущему президенту США, и который интересовался разработками в области химии и металлургии.


Перейти на страницу:

Все книги серии Классика лекций

Живопись и архитектура. Искусство Западной Европы
Живопись и архитектура. Искусство Западной Европы

Лев Дмитриевич Любимов – известный журналист и искусствовед. Он много лет работал в парижской газете «Возрождение», по долгу службы посещал крупнейшие музеи Европы и писал о великих шедеврах. Его очерки, а позднее и книги по искусствоведению позволяют глубоко погрузиться в историю создания легендарных полотен и увидеть их по-новому.Книга посвящена западноевропейскому искусству Средних веков и эпохи Возрождения. В живой и увлекательной форме автор рассказывает об архитектуре, скульптуре и живописи, о жизни и творчестве крупнейших мастеров – Джотто, Леонардо да Винчи, Рафаэля, Микеланджело, Тициана, а также об их вкладе в сокровищницу мировой художественной культуры.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Лев Дмитриевич Любимов

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Как начать разбираться в архитектуре
Как начать разбираться в архитектуре

Книга написана по материалам лекционного цикла «Формулы культуры», прочитанного автором в московском Открытом клубе (2012–2013 гг.). Читатель найдет в ней основные сведения по истории зодчества и познакомится с нетривиальными фактами. Здесь архитектура рассматривается в контексте других видов искусства – преимущественно живописи и скульптуры. Много внимания уделено влиянию архитектуры на человека, ведь любое здание берет на себя задачу организовать наше жизненное пространство, способствует формированию чувства прекрасного и прививает представления об упорядоченности, системе, об общественных и личных ценностях, принципе группировки различных элементов, в том числе и социальных. То, что мы видим и воспринимаем, воздействует на наш характер, помогает определить, что хорошо, а что дурно. Планировка и взаимное расположение зданий в символическом виде повторяет устройство общества. В «доме-муравейнике» и люди муравьи, а в роскошном особняке человек ощущает себя владыкой мира. Являясь визуальным событием, здание становится формулой культуры, зримым выражением ее главного смысла. Анализ основных архитектурных концепций ведется в книге на материале истории искусства Древнего мира и Западной Европы.

Вера Владимировна Калмыкова

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Безобразное барокко
Безобразное барокко

Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства.О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.

Евгений Викторович Жаринов

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1812. Всё было не так!
1812. Всё было не так!

«Нигде так не врут, как на войне…» – история Наполеонова нашествия еще раз подтвердила эту старую истину: ни одна другая трагедия не была настолько мифологизирована, приукрашена, переписана набело, как Отечественная война 1812 года. Можно ли вообще величать ее Отечественной? Было ли нападение Бонапарта «вероломным», как пыталась доказать наша пропаганда? Собирался ли он «завоевать» и «поработить» Россию – и почему его столь часто встречали как освободителя? Есть ли основания считать Бородинское сражение не то что победой, но хотя бы «ничьей» и почему в обороне на укрепленных позициях мы потеряли гораздо больше людей, чем атакующие французы, хотя, по всем законам войны, должно быть наоборот? Кто на самом деле сжег Москву и стоит ли верить рассказам о французских «грабежах», «бесчинствах» и «зверствах»? Против кого была обращена «дубина народной войны» и кому принадлежат лавры лучших партизан Европы? Правда ли, что русская армия «сломала хребет» Наполеону, и по чьей вине он вырвался из смертельного капкана на Березине, затянув войну еще на полтора долгих и кровавых года? Отвечая на самые «неудобные», запретные и скандальные вопросы, эта сенсационная книга убедительно доказывает: ВСЁ БЫЛО НЕ ТАК!

Георгий Суданов

Военное дело / История / Политика / Образование и наука
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза