Падшие люди

Но все равно, желая быть уверенной, что убийца – именно Джон Пайзер, я продолжала внимательно просматривать все известные женщинам газеты, изучала все самые нелепые слухи и необоснованные мнения, которые они публиковали, и во всех статьях находила огромные пробелы и отсутствие доказательств. Нередко я едва не рвала газеты от расстройства. Подумывала о том, чтобы написать собственную версию истории Кожаного Фартука. Изобразить его портрет в сопоставлении с описаниями Малышки Полли и Смуглой Энни и попытаться понять, что он был за человек, что им двигало, однако на основе тех сведений, что я нашла, трудно было составить правдоподобный образ. Для меня он был непостижим. Поразительно было то, что с жертвами подобных проблем не возникало, и это наполняло меня ужасом. Почему мне так легко представлялась их жизнь? Разве я не отдалила от себя подобную участь? Может, мое увлечение опасно? Тем самым я притягиваю к себе судьбу, от которой мне удалось уйти.

Город, затаив дыхание, жил ожиданием признания убийцы. И вдруг Пайзера освободили, без предъявления обвинений. Невероятно! Значит, это не он! Уайтчепелский убийца – не Кожаный Фартук, хотя все – и газеты, и жители, да и я сама – считали, что его вина не подлежит сомнению. Но Джон Пайзер представил неопровержимые алиби. Он, конечно, был негодяй, кто бы спорил. Отвратительный жестокий тип, мучитель женщин. Но ведь за это не сажают. А если б посадили, пришлось бы вместе с ним сажать пол-Лондона, да и почти весь Вестминстер.

Я уже свыклась с мыслью, что убийца пойман, смеялась над своими нелепыми подозрениями в отношении Томаса, но теперь выходило, что, может, я и не ошиблась. С одной стороны, было даже приятно, что, возможно, инстинкт меня не обманул, однако нелегко находить утешение в своей правоте относительно того, что наводит цепенящий ужас. С того вечера, когда мы с Томасом поссорились и была убита Энни Чапмэн, я мужа не видела. А ведь прошло уже несколько дней.

Я снова оказалась там, с чего начинала. Не имела ответов на мучившие меня вопросы, не знала, где находится мой муж, с кем он проводит время. И со страхом ждала его возвращения домой.

22

Дни шли, а я по-прежнему не ведала, где скрывается Томас. Если миссис Уиггс что-то и было известно, со мной она не делилась. Какие только фантазии не лезли мне в голову: что он покончил с собой из чувства вины, после того как избил жену, убил Энни Чапмэн и других женщин; что его задержала полиция; что он споткнулся, потерял сознание и утонул в Темзе. Я мысленно репетировала свои ответы полиции, если она с расспросами явится к нам в дом.

Чем дольше Томас отсутствовал, тем больше я страшилась его возвращения. На щеке у меня багровел синяк, губа с левой стороны была рассечена. Каждый день я рассматривала в зеркале свое лицо, иногда с интервалом в несколько часов, убеждала себя, что следы побоев уходят. Жалела, что нельзя показаться хотя бы Мейбл. Мы сравнили бы наши раны, обсудили бы, кому из нас меньше повезло, но я не имела от нее известий, не получила письма. Я сидела за запертой дверью в своей спальне, пила бренди с настойкой опия, нарушая собственное установление не туманить свое сознание в дневное время. Я часто думала о Мейбл, беспокоилась о своем будущем. К концу недели я собрала всю одежду, перья и финтифлюшки, что накупил мне Томас, вывалила ворох за дверь и велела миссис Уиггс избавиться от этих вещей.

– Как это избавиться? Зачем? Что же вы будете носить? – Видимо, экономка серьезно опасалась, что я собралась нагишом дефилировать по улицам Челси.

– Да хоть на благотворительность отдайте, мне все равно. – Позже выяснилось, что все эти вещи, наряду с усохшей головой, при виде которой с губ моих сорвался крик ужаса, она спрятала в свободной спальне.

С тех пор я носила свои старые наряды и головные уборы: строгие платья из грубой полушерстяной ткани серых и коричневых расцветок и черные капоры без украшений. Они соответствовали моему настроению, в них я чувствовала себя комфортнее.

* * *

Одурев от скуки, я решила поехать в единственный район, где женщина со следами побоев может спокойно ходить по улицам, не опасаясь привлечь к себе внимание. В Уайтчепел. Я обильно напудрила лицо, надела неприметное коричневое платье, темный капор и направилась к выходу. Миссис Уиггс нагнала меня в холле. Встала перед дверью, преграждая мне дорогу.

– Нельзя в таком виде появляться на улице, миссис Ланкастер, – заявила она. – Что подумают люди?

– Миссис Уиггс, дайте пройти, прошу вас.

– Если вы хотите развлечься, я дам поручение Саре. Пусть купит вам новую книгу или этих ваших газет?

Я отодвинула миссис Уиггс в сторону и открыла дверь. Шагая по садовой тропинке, я чувствовала, как она взглядом буравит мне дырки в спине.