Падшие люди

Вчера утром в Лондоне были обнаружены трупы двух женщин. Тело Элизабет Страйд найдено на Бернер-стрит в районе Уайтчепел. Голова почти полностью отсечена от тела. Труп Кэтрин Эддоуз нашли на площади Майтер в районе Олдгейт (Сити). Ей перерезали горло, а все тело искромсали – жуткое зрелище.

Ужасные увечья прежних жертв этой трагической серии убийств воспроизведены на трупах этих несчастных с точностью практически до мелочей. Известно, что обе погибшие нередко ночами шатались по городу. Обе относились к определенной категории граждан.

Убийца – по-видимому, тот же самый маньяк – наглеет с каждым новым преступлением. С пугающей педантичностью он искромсал обеих женщин примерно в одно и то же время, прямо на улице под ночным небом, превращая весь город в собственную мертвецкую.

На данный момент более ничего не известно, и вероятно, на новые сведения рассчитывать не имеет смысла. Удручающий вывод напрашивается сам собой: полиция не сможет найти убийцу Элизабет Страйд и Кэтрин Эддоуз, как не сумела выследить убийцу Энни Чапмэн, Мэри Энн Николс, Марты Тэбрам и Эммы Смит.

Самая жуткая из этих тайн Ист-Энда – некомпетентность и бессилие полицейских служб. Пока они беспомощно барахтаются, наиболее уязвимые жители Ист-Энда по-прежнему вынуждены жить в постоянном страхе.

Не стану отрицать, что это «двойное происшествие», по выражению газетчиков, буквально заворожило меня, как и прошлые жуткие убийства. В тот понедельник, читая об этих преступлениях, я пыталась отвлечься от собственных проблем, – во всяком случае, убеждала себя, что чтение меня отвлекает, хотя на душе было неспокойно, ведь я оказалась в весьма неприятном положении, которое усугублялось с каждым днем. Каждые два часа я посылала Сару за свежими выпусками газет, а сама сидела в дальней столовой, с жадностью читала статьи, вырезала их и вклеивала в свой альбом.

Сара приносила и сплетни, которые слышала у газетных киосков. Дамы, которые, как и я, испытывали некое извращенное удовольствие от экскурсий по районам трущоб, теперь были охвачены совершенно иными чувствами, ведь на этот раз убийца орудовал не только в Ист-Энде, но и в Сити. Это возмутительно! Безобразие! Подобные настроения даже приглушили сочувствие к Долговязой Лиз и Кейт: для обеспеченных обитательниц западной части Лондона эти две недавние жертвы как бы слились в единый собирательный образ гнусной шлюхи-пьянчужки, склонной к саморазрушению, вся сущность которой исчерпывалась словами: никчемность, нищета, болезни. И вот эта собирательная «другая» женщина – дрянное существо, которое должно жить и вечно оставаться «на дне», чтобы сами они могли сохранять свое законное место «наверху», – начала вторгаться на их территорию.

Чтобы вернуть человеческое достоинство Долговязой Лиз (мне она представлялась как «Элизабет Мелодия») и моей пигалице Кейт, познавшей нужду и достаток, я снова взялась за свой альбом. Материала было много. Масса статей о несчастных жертвах. На их основе я сочинила собственные драматические истории, как раньше про Заблудшую Малышку Полли и Смуглую Энни. Я хотела по-своему сопроводить этих женщин в последний вечер их земного существования, хотя наверняка их путь был отмечен мерзостью и лишениями. Как знать, может, скоро и я сама пополню их ряды.

Во дворе на Бернет-стрит, где был обнаружен труп Элизабет Страйд, находился клуб, который пользовался популярностью среди социалистов, сторонников радикальных политических учений и евреев. В тот вечер, когда убили Элизабет, в клубе проводилась дискуссия о том, почему все евреи обязательно социалисты. По окончании мероприятия его участники еще долго не расходились, допоздна пели песни и плясали. Они-то и обнаружили тело Лиз. Она лежала на спине, с перерезанным горлом, в луже вязкой застывающей крови. Полиция всех посетителей клуба мужеского пола сразу зачислила в подозреваемые. Полицейские перевернули вверх дном все его помещения, мужчин выстроили в шеренгу и осмотрели их руки на наличие следов крови. Они стучали в двери близлежащих домов, будили трудяг местных мастерских, продавцов сигарет, портных, устраивали обыски, обвиняя местных обитателей в том, что они укрывают убийцу. Все это продолжалось до пяти часов утра, а потом разнеслось известие, что на расстоянии мили обнаружен еще один труп.

Создавалось впечатление, что при совершении первого убийства преступнику кто-то помешал и он, взбешенный, вознамерился любой ценой найти еще одну жертву. Свою злость он выместил на бедняжке Кейт Эддоуз: перерезал ей горло, исполосовал правую щеку, а заодно отсек кончик носа и часть мочки правого уха (эти ошметки плоти выпали из ее одежды в мертвецкой, когда труп стали раздевать), распорол тело от прямой кишки до грудины, выпотрошил труп, перебросив кишки через плечо убитой; они так и валялись вязкой кучей прямо на тротуаре.