Падшие в небеса. 1937 год

Убираясь в комнате Щукина — нашла книгу. Это был сборник стихов Есенина в мягком переплете. Кинга — запрещенная. Держать ее в своем доме — просто опасно. Ничего хорошего это не сулило. Вера, ничего не сказала про находку, даже не подала вида. Напротив — положила книжицу назад, и стала украдкой наблюдать за Андроном. Ей было интересно — когда он берет книгу из тайника? Тайником было углубление в полу под его кроватью. Эта ниша прикрывалась куском доски. Как это вообще может быть? Щукина была поражена — он, офицер НКВД — читает запрещенного Есенина! Но зачем?! Зачем ему это? Что он ищет в стихах разгульного русского поэта? Что он вообще может там найти? Вера, пыталась заметить — какие стихи читает Андрон. Но безуспешно. Как можно заметить это? Но Щукина не сдавалась и продолжала свою слежку — частенько вытаскивала книгу, внимательно, рассматривала — листая каждый лист. И однажды она сама попалась. В один из долгих вечеров Андрон, как всегда задерживался со службы. Вера достала томик Есенина и перечитывала стихи. Она искала в его строках — что же так разозлило советскую власть? Но политики Щукина не видела. Напротив убаюкивающие стихи — о деревне успокаивали. Эдакая — томная полудрема, обволакивал мозг. Незаметно для себя Вера уснула. А когда очнулась, то с ужасом увидела — у кресла Андрона. Маленький стоял и сурово глядел. Он молчал. И это тягостное молчание пугало. Вера вскочила и засуетившись стала неуклюже прятать книжку за спиной, как школьница перед учителем. Андрон хмыкнул, повернулся и молча отошел в угол, где стоял буфет.

Открыв шкафчик, достал оттуда — маленький графинчик с водкой и налив себе стопку — выпил залпом. Вера не знала, как себя вести? Просить прощения — но за что?! Андрон сам прятал запрещенную книгу и сам частично виноват. Просить прощения за то, что она читала стихи? Но, что, тут такого — читать стихи?! Просить прощения за то, что нашла и взяла без спроса книгу? Но, зачем же, он — офицер НКВД, держит книгу дома?

Маленький медленно расстегнул портупею. Повесив ремни на вешалке — снял сапоги и надев тапочки, прошел к столу. Накрытая полотенцем, стояла кастрюлька с борщом. Андрон, налил суп в тарелку и взяв кусок хлеба, принялся за еду. Щукина хотела нарушить тягостное молчание — но не решалась. И лишь, когда Андрон, управился с порцией борща — Вера спросила:

— Сегодня борщ, по-моему, удался? А? Как тебе Андрон? Вкусно?

— Да, спасибо…

— Ты разозлился?

— На, что?… — недовольно буркнул Маленький. Он скрывал глаза от Веры и не смотрел в ее сторону. Было видно, он не хочет общаться. Напряженность, как вечерняя тень, опустилась в комнате. Тягостное молчание вновь давило на барабанные перепонки.

— Андрон. Зачем тебе эта книга? — вдруг неожиданно спросила Вера. Она отошла от стола и села в кресло. Заставить человека говорить, если он этого не хочет — трудно.

— Что ты читала? Какие стихи? — Андрон откинулся на стул. Вытянув ноги, он сбросил тапочки и пошевелив пальцами — которые, в шерстяных носках, смотрелись как-то нелепо. Помолчав — добавил:

— Ты читала о любви? Ты читала о любви?

— Да, я читала о любви, — призналась Вера. — Он так хорошо пишет. Так хорошо.

— Нет, ты лжешь. Ты читала не только о любви…

— Хм, что еще можно читать у Есенина? Он только о любви и о деревне писал.

— Нет, он писал, об другом.

— О чем?

— Он писал о контрреволюции.

— Хм, Есенин? Нет, ты заблуждаешься. Есенин не мог писать о контрреволюции! Он сам из крестьян. Кстати — зачем ты его прятал. Мог бы сжечь! Просто сжечь. И все. Ты сам его читал?

— Конечно. Я его читал. И читаю — когда мне надо. Когда я работаю с арестованными.

— Что? Зачем? — удивилась Вера.

— Как зачем. Я хочу знать — кто такие крестьяне-кулаки. Вот и читаю. Есенин помогает…

— Что? Что ты говоришь? Ты читаешь стихи — что бы потом уметь допрашивать людей? Бред! Как можно читать стихи и допрашивать потом людей?

— Каких людей? Я говорю о кулаках! Крестьянских недобитках! Этих сволочах — которые, ради своей собственности, готовы убить! Об этих эксплуататорах, простых, бедных людей!

— Андрон?! Почему такая ненависть крестьянам? А?

— У меня ненависть не крестьянам, а к кулакам! К ним — это они убили мою мать! Моего отца! Они! И я никогда им этого не прощу! А Есенин писал о них! И любил их! И сам был выходцем из семьи кулака! Собственника единоличника! Который, так и не принял революцию! Не принял! И гордился тем, что не принял! Он писал об этих гадах — с таким упоением!

— О чем ты, Андрон! О чем? — с ужасом спросила Вера. Ей стало страшно — с какой ненавистью говорил Маленький. Девушка прижала ладошку к губам и испуганно смотрела на Андрона. Но тот, не обращая внимания, продолжил:

— Да, да. Вера. Тебе кажется, что это безобидные люди! Но нет! Прочитай, как пишет о них Есенин и ты поймешь — это хитрые и коварные люди! Например: советскую я власть виню, и потому я на нее в обиде, что юность светлую мою в борьбе других я не увидел!.. Я человек не новый, что скрывать? Остался в прошлом я одной ногою! А? Как тебе такие строки? А? Вот твой Есенин — открыто говорит, что он за кулаков!