Падший ангел

— Целую вашу руку за эту любезность, мой благосклонный друг, — произнес Калишту, — но думаю, что вам придется оплакивать время, потраченное впустую. Я не собираюсь обдумывать выступление и даже еще не размышлял, о том, что скажу. Я попросил слова, когда дикая нелепость оскорбила мой слух и задела нервы. Я услышал, что палач занимает место архангела Михаила!.. Мой дорогой судья, мне начинает казаться, что апокалипсический зверь уже утвердился тремя ногами в Парламенте! А когда он утвердится там и четвертой, достойных людей выкинут вон из зала заседаний пинком пониже спины. Прошу у ваших превосходительств прощения за простонародность моих выражений, — сказал Калишту, оборачиваясь к дамам, которые с изумлением изучали видоизменившийся наряд хозяина майората. — Хорошие манеры, — продолжал он, — теряются вместе с терпением. Я очень боюсь, что вернусь к себе в горы более грубым, чем приехал сюда.

— Вы опровергаете сами себя, ваше превосходительство, — грациозно прервала его дона Катарина, — светским костюмом, в котором сегодня предстали перед нами! Мы были уверены, что вы дали клятву никогда не изменять свой туалет 1820 года!

Калишту натянуто улыбнулся, почувствовав себя несколько задетым в своей стыдливости и серьезности. Причина, по которой он сменил костюм, была едва ли не смехотворной, а поэтому его незамедлительно покарала собственная совесть. Ему показалось, что он стал другим человеком и что посторонние могли прочесть у него на лице беспокойство и стеснение.

Постоянные гости верховного судьи, а также его дочери действительно обратили внимание на некоторую перемену в поведении и речи Калишту. Можно было бы сказать, что новые сюртук и панталоны сковывали свободу его движений и столь же далекую от воспитанности, сколь и приятную непосредственность поведения.

Авторитетные философы и христианские писатели утверждали, что одежда имеет сильную власть над человеком. Бессмертные строки брата Луиша де Соузы гласят следующее: «Наша сущность весьма благосклонна к себе самой, — утверждает биограф святого архиепископа,^{185} — и наш опыт учит, что никогда она не окажется настолько бесчувственной, чтобы не испытать некоторого волнения при соприкосновении с новым нарядом. Она веселится и восхищается либо из-за новизны, либо от гордости, но также из-за удобства, испытываемого телом. Новое платье обновляет даже мысли и надежды».[12]

Восхитительный доминиканец, говоря о том веселье, которое испытывает душа человека, впервые надевшего новый костюм, ошибся в отношении Калишту Элоя. Хозяин Агры выглядел утомленным и печальным — если, разумеется, радость не крылась в глубинах его сердца. Мне кажется, что так и было. Потаенная любовь дарила ему сладкую печаль. А если не любовь, то лишь клетчатые брюки могли внушить ему это чувство.

В самом деле, если любовь глубока, она переворачивает как самую изысканную, так и самую грубую душу. Многоречивый влюбленный немеет в присутствии предмета своей страсти. Тупица испытывает воодушевление и восторг, которые можно было бы счесть вдохновленными свыше, не знай мы, что демон-искуситель имеет обыкновение проникать в тела этих тугодумов и красноречиво безумствовать от их имени.

Калишту Элой заплатил дань просвещенных умов. Простодушное красноречие, которым он обычно развлекал слушателей, жизнерадостные изречения Супику^{186} и других мудрецов, которыми он перемежал беседу, его раскатистый хохот провинциала, бесхитростная непринужденность и фамильярность, заставлявшие принимать и извинять некоторые его поступки, менее светские, чем это позволяют салонные предрассудки, — все эти черты, бывшие столь к лицу хозяину майората, сменились задумчивой замкнутостью, тенью печали и туповатой застенчивостью.

В тот же вечер салон верховного судьи посетил уже упоминавшийся поклонник Аделаиды Вашку да Кунья — хорошо сложенный, серьезный и очень религиозный юноша. Этот дворянин, представитель знатнейшего рода Кунья, упоминаемого в «Генеалогической истории Королевского дома», не только унаследовал блеск предков, но обладал и собственным сиянием, ибо всегда упоминался в благочестивых объявлениях, которые приглашали верующих принять участие в том или ином храмовом празднике, либо сообщали о собраниях религиозных братств с целью обсудить возможно бо́льшую торжественность богослужений. После этого читатель не должен требовать от меня, чтобы к сему сообщению, столь значимому самому по себе, я присовокупил бы описание и других достоинств молодого человека. Они явят себя без моей помощи.

До Калишту Элоя уже дошел слух, что благонравный Вашку да Кунья не безразличен сердцу Аделаиды. Эта новость взволновала грудь обладателя майората, хотя и не затмила очи его сдержанного рассудка до такой степени, чтобы допустить смехотворную ревность. Во время карточной игры он внимательно следил за поведением обоих. По его наблюдению, оно было столь серьезным и церемонным, что он не нашел оснований считать их влюбленными, хотя в тот вечер Аделаида играла вместе с Вашку да Куньей и своим шурином Дуарте Малафайей.