Падший ангел

— Сеньор председатель! Сеньоры представители португальской нации! — начал он. — Теперь наши руки коснулись дела, о коем раньше было принято умалчивать.[7] Относительно того, что имеет отношение к тюрьмам нашего отечества, я бы перечислил пять позорных клейм, которые некий досужий стилист выжег под крышами этих притонов: НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ! БЕЗНРАВСТВЕННОСТЬ! МЕРЗОСТЬ! ПОЗОР! АД! Ад, сеньор председатель, ад дантовский, ад теологический, где царствует скрежет зубовный, stridor dentium!^{178}

Есть ли цивилизация в этой ничтожной и столь плачевной стране? Кто осветит нам истину во тьме, где мы корчимся? Ах, истина еще не окрашивает нежно-розовым светом зарю нового дня. Идеи среди нас подобны распускающимся бутонам трепещущих цветов. Сеньор председатель, я не даю себе труда перечислять те последовательные фазы, через которые прошли методы содержания под стражей. Гораздо важнее во весь голос заявить о том, что законам необходимо глубокое прижигание. В Португалии еще нет такой науки, как правоведение. Что же такое право? Если определять его целостную и теоретическую сущность, право является наукой об условностях, имеющих целью человека. Сеньор председатель, в соответствии с тем, как расцветает и набирает силу наше уголовное право, судья становится посланцем Бога, а палач — преемником архангела Михаила.[8]

Калишту Элой попросил слова. Оратор продолжал:

— Сеньор председатель, в этой стране не обращают внимания на природные склонности. Законодатели не изучают преступление и не исследуют методически черепную коробку. Если вы отправитесь в Виндзорский замок и по-дружески разговоритесь со стражниками, которые его показывают, то услышите, что один из сыновей королевы обладает неодолимой страстью к воровству — это сорока в человеческом обличье. Чрезмерно алчная сорока в человеческом обличье, не более того! Сеньор председатель, о нашем государе доне Мигеле рассказывают, что он, будучи уже юношей, вышедшим из детского возраста, развлекался жестоким обхождением с животными, и однажды его застали за тем, что он вырывал у живой курицы потроха с помощью штопора.[9]

Г о л о с а  с  м е с т: К порядку!

О р а т о р: Чем я нарушил порядок?

Г о л о с а  с  м е с т: В зале национального представительства не приличествует говорить: «Наш государь дон Мигел».

О р а т о р: Я сообщаю об этом случае в тех же выражениях, в коих о нем повествует восхитительная и всесовершенная книга сеньора доктора Айреша де Гоувейи.

Г о л о с а  с  м е с т: Значит, не нужно брать за образец глупости, сказанные доктором Айрешем де Гоувейей.

О р а т о р: Я опускаю неблагозвучную фразу, которая необдуманно вылетела из моих уст, и возвращаюсь к тому, на чем остановился. Без науки Порты и Блуменбаха^{179} любое наказание будет неправосудным, зверским и истинно адским. Вполне естественно, сеньор председатель, что чувства преступников ожесточаются так же, как твердеют камни во внутренних органах, рак укореняется в кишечнике, сердце костенеет, а гидроцефалия развивается даже при самых серьезных гигиенических заботах.