Пагубная самонадеянность

Чуть менее изощренными, чем аргументы против «отчуждения», являются требования «освобождения» от бремени цивилизации (то есть от дисциплины труда, ответственности, рисков, необходимости делать сбережения, от честности и выполнения обещаний), а также от правил, заставляющих подавлять естественные реакции враждебности к «чужим» и солидарности со «своими»; последнее составляет серьезную угрозу политической свободе. Представленное как новое, такое «освобождение», требующее отказа от традиционной морали, на самом деле является архаичным. Его сторонники готовы разрушить основы свободы, позволить людям свершить непоправимое и уничтожить условия, благодаря которым и существует цивилизация. Пример на эту тему можно найти в так называемой «теологии освобождения» (особенно показателен вариант католической церкви в Латинской Америке). Но это движение не ограничивается Латинской Америкой. Всюду – во имя освобождения – люди отрекаются от обычаев, которые позволили человечеству достичь его нынешней степени сотрудничества, а также численности населения, потому что с рациональной точки зрения (в соответствии со своими взглядами) они не понимают, каким образом определенные ограничения индивидуальной свободы посредством законов и моральных правил делают возможным гораздо более широкий – и более свободный! – порядок, чем тот, который достигается путем централизованного контроля.

Такие требования происходят главным образом из традиции рационалистического либерализма (которую мы уже обсуждали); она сильно отличается от политического либерализма, берущего начало от английских старых вигов. Рационалистический либерализм считает, что свобода несовместима с каким-либо общим ограничением действий отдельных людей – что подтверждается в процитированных ранее отрывках из произведений Вольтера, Бентама и Рассела. К сожалению, духом этой традиции пропитаны даже работы английского «святого от рационализма» Джона Стюарта Милля.

Под влиянием этих авторов (пожалуй, Милля в особенности) тот факт, что мы приобретаем свободу, позволяющую формировать расширенный порядок, ценой подчинения определенным правилам поведения, стал использоваться как оправдание для требования вернуться к тому состоянию «свободы», которым обладал дикарь, «еще не знающий собственности», – так о нем писали мыслители XVIII века. Однако вряд ли можно назвать свободным или сколько-нибудь нравственным дикаря, который должен был вместе с соплеменниками добиваться общих целей и подчиняться приказам вождей (хотя от некоторых обязательств дикарь был свободен). Только те общие и абстрактные правила, которыми мы руководствуемся, принимая собственные решения для достижения собственных целей, заслуживают того, чтобы их называли нравственными.

Глава пятая Гибельная самонадеянность

Традиционная мораль не отвечает критериям рациональности

Итак, мы только что перечислили четыре требования – все, что не доказано научно, не до конца понятно, не имеет четко сформулированной цели или ведет к неизвестным последствиям, является неразумным. Эти требования как нельзя лучше отражают принципы конструктивистского рационализма и социализма (оба течения выросли из механицистского или физикалистского понимания расширенного порядка человеческого сотрудничества, то есть из представлений о порядке как об организации и контроле деятельности каждого в группе, при котором общей информацией владеют все члены группы). Но расширенный порядок устроен по-другому, он не может быть таким.