Пагубная самонадеянность

В качестве примера таких постепенных улучшений мы уже упоминали современные исследования авторского права и патентов. Рассмотрим еще один: хотя во многом мы обязаны классической (пришедшей к нам из римского права) концепции индивидуальной собственности как исключительного права использовать (любым способом по усмотрению собственника) физические объекты, все же она слишком проста и не подходит для поддержания эффективной рыночной экономики. И возникает совершенно новая ветвь экономической науки, изучающая способы усовершенствования традиционного института собственности в целях более успешного функционирования рынка.

Что нужно сделать, прежде чем проводить такой анализ, – это то, что называют «рациональной реконструкцией» возникновения системы (слово «конструкция» здесь не имеет отношения к «конструктивизму»). По сути, это историческое, даже историко-естествоиспытательское исследование, а вовсе не попытка построить, обосновать или доказать саму систему. Последователи Юма называли подобные исследования – «предполагаемая история»; это было попыткой объяснить, почему одни правила распространились, а другие – нет (но приоритетным всегда оставалось утверждение Юма, и можно повторить его еще раз: «правила морали не являются заключениями нашего разума»). По этому пути шли не только шотландские философы, но и целый ряд исследователей культурной эволюции, от классических римских грамматиков и лингвистов до Бернарда Мандевиля, от Гердера и Джамбаттиста Вико, который осознавал, что «человек стал тем, что он есть, не понимая этого» (1854: V, 183), до уже упоминавшихся немецких историков права (фон Савиньи) и Карла Менгера. Из них только Менгер пришел после Дарвина, однако все они пытались провести рациональную реконструкцию, проследить «предположительную историю» или дать эволюционное объяснение возникновению культурных институтов.

Здесь я вынужден признаться, что испытываю некоторую неловкость, потому что хотел бы заявить, что именно представители моей профессии – экономисты, то есть те, кто понимает процесс формирования расширенных порядков, – способны объяснить моральные традиции, сделавшие возможным развитие цивилизации. Только тот, кто понимает, например, значение института индивидуальной собственности, сможет обосновать, почему определенные обычаи позволяли группам, которые следовали им, опережать другие группы, чьи моральные нормы лучше подходили для достижения каких-то других целей. Но естественное желание хорошо отозваться о своих коллегах-экономистах, пожалуй, выглядело бы более уместным, если бы многие из них сами не были заражены конструктивизмом.

Как возникают моральные нормы? В чем состоит наша «рациональная реконструкция»? Мы уже наметили ее в предыдущих главах. Кроме утверждения конструктивистов, что можно придумать достойную систему морали и выстроить ее заново с помощью разума, есть еще, по крайней мере, два источника морали. Во-первых, мы знаем о так называемой врожденной морали инстинктов (солидарность, альтруизм, совместное принятие решений и тому подобное) с вытекающими из них обычаями, однако она не подходит для поддержания нашего нынешнего расширенного порядка с большой численностью населения.

Во-вторых, существует приобретенная мораль (бережливость, уважение к собственности, честность и так далее), благодаря которой сложился и сохраняется расширенный порядок. Как мы убедились, она находится между инстинктом и разумом, и это не всегда понимают, потому что привыкли противопоставлять их.

Расширенный порядок зависит от этой морали, он и возник благодаря тому, что группы, следующие ее основным правилам, по сравнению с другими становились многочисленнее и богаче. Парадокс нашего расширенного порядка и рынка (и камень преткновения для социалистов и конструктивистов) заключается в том, что при этом процессе мы полнее используем имеющиеся ресурсы (и нам легче открывать всё новые), что вряд ли происходило бы при процессе, управляемом единолично. И хотя эта мораль не «обоснована» тем, что позволяет нам все это делать и таким образом выживать, факт остается фактом: она действительно дает нам возможность выжить. Вот об этом стоит поговорить подробнее.