Паладинские байки

– Что, сучий потрох, думал – меня можно безнаказанно оскорбить? А я еще за этот заказ браться не хотел… Такая удача – и тебе ввалить, и денег заработать. Ты, дрянь красномундирная, до последней минуты меня помнить будешь… жаль, что недолго.

Оливио уже почти ничего не соображал – так его придавил алый вихрь. Все, на чем он сосредоточился сейчас – как бы не потерять остатки сознания. Эх, если бы при нем был его меч! Ясность разума тогда сохранять было бы намного легче. В прошлый раз, когда Оливио встретился с кровавыми ведьмами, его только физически накрыло, а сознание им помутить не удалось.

Как сбросить заклятие, подавляющее волю и разум? Он, конечно, знал способы – но они подразумевали, что такое заклятие сотворено классической или фейской магией. Но противостоять магии крови, настоящей, злой и беспощадной, его еще не учили. Особенно если при себе нет меча… Собственно, в этом году как раз и должны были начать их обучать храмовническим умениям, одним из наиболее сложных в паладинском ремесле.

Неужели он, Оливио, вот так вот по-глупому погибнет в неполных двадцать три года? Погибнет, когда только-только наконец начал снова получать от жизни радость? А главное – позволит победить вот этому вот гаду? Ну уж нет!

И паладин почувствовал, как из его ярости и гнева рождается какая-то совершенно невероятная для него прежде сила: белая, очищающая, идущая из глубин души. И он освободил ее.

Бабахнуло так, что стены соседнего ветхого пакгауза не выдержали. Трухлявые брусья треснули, просели, ворота сорвало с петель, и передняя часть пакгауза рухнула с грохотом и треском.

Алый вихрь исчез, магика сбило с ног, и он треснулся спиной о стену противоположного склада.

Оливио поднялся на ноги, проморгался, сгоняя остатки наваждения. Ощущал себя опустошенным, но по крайней мере давящая на сознание муть исчезла полностью. Он посмотрел на левую руку, всю залитую кровью, поморщился и резко отломил оперение болта, выдернул его из ладони. Двумя пальцами правой, в которой еще был зажат баселард, полез в карман и вынул платок, намотал на левую. Зубами затянул узел, и только потом, все еще не пряча клинок, пошел к поверженному магику. Тот как раз уже пришел в себя, возил ногами по земле, пытаясь встать. Удар, видимо, ушиб ему позвоночник, потому что движения его были какие-то дерганые, неловкие. Оливио остановился в двух шагах, поднял баселард так, чтоб его острие было направлено магу прямо в лицо:

– Что ты там нес насчет заказов и моих последних минут?

Маг сплюнул кровью, сузил глаза:

– От любопытства кошка сдохла, ублюдок. Тебе так и так конец, даже если меня убьешь.

– А ты подал мне хорошую идею, – Оливио замахнулся, но магик тут же телепортировался, и баселард воткнулся в деревянный брус стены пакгауза.

Паладин непристойно выругался, выдернул клинок и сунул его в ножны. Огляделся. Улица по-прежнему была пустынна, но это пока. На грохот развалившегося склада сейчас сюда точно кто-нибудь прибежит, так что пора отсюда уходить.

Тем более что Оливио чувствовал накатывающую на него дурноту и слабость.

«Устал. Вымотался, прямо сказать», – подумал он. Отряхнул мундир как мог, утер лицо и быстро пошел прочь.

Дурнота не проходила, более того – усиливалась. Идти становилось труднее, его начало шатать. Встречные горожане косились на него – кто с любопытством, кто с осуждением. Видимо, он был похож на пьяного. Оливио было плевать, что о нем думают окружающие, хотелось только одного – добраться до казарм, упасть на свою кровать и отлежаться.

Упал он раньше – сразу за порогом спальни младших паладинов, прямо под ноги Робертино.

Робертино кинул на лавку пачку медицинских брошюр и два мешка с обувью, которую забрал у сапожника (не дождавшись друга, забрал и его обувь, и поспешил в казармы, подгоняемый невнятным, но каким-то очень неприятным беспокойством), подхватил Оливио и потащил его в свою лекарскую каморку.

– Что с тобой стряслось? – он уложил его на лавку, зажег светошарик и раскрыл ящик с инструментами.

Оливио едва нашел силы, чтоб ответить:

– Маги крови…

– Что?!

– Напали, – Оливио вяло махнул раненой рукой. Ему стало еще хуже, теперь помимо дурноты его били попеременно то озноб, то жар. – Помнишь, я одному магику вломил? Так это он… поквитаться захотел…

Робертино быстро помыл руки, размотал платок на руке друга и присвистнул, увидев рану:

– Болт от «ублюдка»?

Оливио только кивнул. Робертино осторожно ввел в рану зонд:

– Хвала богам, кости, жилы и крупные сосуды целы. Повезло… Но мне не нравится твой вид. Ты какой-то слишком бледный.

Паладин-лекарь взял другой инструмент – тонкий серебряный стержень с октаэдрическим кристаллом на конце, и приложил ко лбу товарища. Кристалл почти сразу покраснел, и Робертино покачал головой:

– Да у тебя жар. И сильный…

Отложив кристалл, он взял еще одну вещь – тоже зонд, но тонкий и костяной, и осторожно ввел в рану. Вынул, внимательно рассмотрел: