Паладинские байки

– Сеньор, я пожалуй сам приготовлю, – заискивающе проговорил Нино. – А Яно я пошлю воду греть, у нас тут мыльни нет, но возле кухни чулан со стоком имеется, мы его, когда требуется, вместо мыльни используем. Мы туда сейчас бадью стиральную поставим да воды натаскаем. Тереса, а ты Ноэминью пришли, пусть сеньоре одежды принесет хорошей, – обратился он к вдове, и та кивнула, ушла.

Мужики же, потоптавшись посреди траттории, робко спросили:

– Сеньор… может, вы того, с нами вязать пойдете?

– Ну уж нет. Устал я, – Джудо с презрением посмотрел на них. – Да вы что, издеваетесь? На себя гляньте – здоровые дядьки, на вас пахать можно. Валите с глаз моих и делом займитесь, пока я не разозлился, как давеча.

Мужики, видимо, вспомнив ужасающее недавнее зрелище того, как Джудо промчался через тратторию, быстро убрались.

Аглая откинулась на спинку стула:

– Ох… И вот так, Джудо, здесь всегда. Проклятое место, и зачем только Амадео Справедливый этот медвежий угол к Фарталье присоединил…

– Затем, чтоб сюда Алевенда не полезла, Орсинья-то от нее клином между Сальмой и Салабрией входит… – Джудо глянул в сторону кухни. – Что насчет Боско Тенебро думаешь?

– А что тут думать. То же, что и ты, могу поклясться. Печать подчинения там на всех, да еще и пелена разума, – вздохнула инквизиторка. – В таких местах глухих все жители друг с другом в довольно близком родстве состоят, так что при достаточном мастерстве маг крови и не такое сотворить может. У нас в Кесталье именно потому очень сурово к баловству с магией крови относятся, что мы там тоже все родством повязаны. Почему тут местные до этой простой мысли не додумаются никак – одни боги ведают.

– Ну ты сравнила – Кесталью с этой глушью, – грустно усмехнулся Джудо. – Кесталья с давних времен была единой, ваши доны все как один твоей родне Сальваро служат верно. А тут – сама же говорила – каждый норовит одеяло на себя натянуть…

Из кухни выглянул Нино:

– Сеньоры, вода в чулане готова. Пока яишенку жарю, может, воспользуетесь?

– Само собой. Только простыню и пару гвоздей туда принеси, – велел Джудо. Трактирщик удивился:

– Зачем это?

– Занавеску сделать, балда, – устало сказала Аглая. – Или ты до сих пор не допер, кто мы такие? Не будем же мы в одной бадье вдвоем полоскаться...

Нино тупо уставился на них, открыв рот. Похоже, до него только сейчас дошло, что Аглая – инквизиторка.

– Э-э… сделаю, сеньора.

Через четверть часа в чулане была навешана на гвозди занавеска, разделившая эту импровизированную мыльню пополам. Джудо переволок бадью в ту часть «мыльни», что была дальше от двери, и Аглая прошла туда. Сбросила наконец окровавленную рубаху и первым делом окатилась из ковша. Кровь на ней уже засохла и простой водой отмывалась с трудом. А вместо мыла тут была миска с растертым мыльным корнем, запах которого она терпеть не могла. Впрочем, деваться некуда. Она зачерпнула полной горстью и как следует намылилась, ногой передвинула миску за занавеску, услышав от паладина «спасибо».

Джудо разделся, облился водой, намылился и снова облился. И принялся вытираться куском полотна, которое ему принесли вместо полотенца. Он хотел побыстрее уйти отсюда, прекрасно понимая, что подвергает Аглаю лишнему искушению. Светильник-то горел на его половине «мыльни», и он не сомневался, что она видит его силуэт на занавеске. А если занавеска еще и не очень плотная, то и не только силуэт.

Аглая и правда поглядывала на тень паладина, двигавшуюся по занавеске. Мысль, что он там стоит совершенно голый, ее очень возбуждала, до такой степени, что аж промежность сводило. Она смыла с себя мыльный корень и залезла в бадью. И только когда окунулась в горячую воду, почувствовала, как же она все-таки замерзла на том демонском алтаре.

За занавеской Джудо принялся вытираться, и Аглая наблюдала это представление с большим удовольствием. Очень хотелось приласкать себя, чтобы хоть так снять томление плоти, но она боялась, что Джудо это почувствует, и ему будет труднее себя контролировать, а еще – что тогда ей и самой станет сложнее бороться с искушением. На ее счастье, Джудо помылся быстро, оделся и покинул чулан.

Выйдя из «мыльни», паладин столкнулся с миловидной поселянкой лет восемнадцати, несшей охапку одежды – Ноэминьей, которую должна была прислать Тереса. Едва увидел ее, как понял – эту девушку как раз недавно выбрали, чтоб ублажать демонопоклонников. Ублажение состояло в том, что девушек и молодок культисты трахали на алтаре, и селяне, вынужденные выполнять требования демонического жреца, женщин для этого выбирали по жребию. Ноэминье повезло, что благодаря Джудо очередь до нее так и не дошла, но она все равно была до сих пор крепко испугана, и Джудо это отлично видел. И, к счастью, девственницей она не была, так что он легко мог ей помочь избавиться от этого испуга и от кошмаров, которые ее мучили ночами с того дня, как на нее пал жребий.

– Сеньор… я вот для сеньоры одежду принесла, – тихо сказала она, с восхищением глядя на него. Джудо не стал отводить взгляд, смотрел прямо ей в глаза.

– Благодарю, Ноэминья. Зайди, положи там.