Паладинские байки

– Да, похоже. И он же тогда говорил, что магия крови бесследно не проходит для того, кто ее практикует, и поэтому от нее к ереси один шаг. Он-то колдовал со своей кровью, это Церковь еще разрешает в некоторых особенных случаях. Но большинство, кто этим балуется, так рисковать не хотят, потому и приносят кровавые жертвы. А это уже очень здорово напоминает древние языческие практики, от которых магия крови и происходит.

– Вот, – Оливио поднял вверх палец. – Как только я услышал, что пропали голуби, так и подумал, что это оно. Поначалу тут кто-то, видимо, по мелочи магичил – масло, перья, свечи, капелька-другая своей крови. Или… или вообще менструальная кровь, – тут он покраснел. – Кстати, вот этот вариант я бы не исключал. Потому что исколотые пальцы или резаные ранки у кого-нибудь из монахинь бы обязательно заметили. А тут… и крови много, и никто не заподозрит… Видимо, кто-то поначалу именно так и колдовал, но потом понадобилось больше силы, или чаще колдовать… и перешли на голубей.

Робертино поморщился:

– Если ты прав, тогда это не просто магия крови, а уже самая настоящая ересь. Это же монастырь Девы! А в древности такие ритуалы, с менструальной кровью девственниц, проводили в культе Ашадар. И культ этот, между прочим, в Алевенде до сих пор процветает, хоть они и говорят, что служат Деве, но на деле-то ересь как она есть... Значит, тут завелись ашадарки. Да-а, не повезло тетушке Аглае… знаешь, я ее всегда терпеть не мог, но помочь надо. По возможности без привлечения храмовников и тем более инквизиции.

– Согласен… Но сначала выясним, что там за фейри. Так что предлагаю прямо сейчас и начать.

Паладины прикрыли свою келью и вышли в большой зал подземелья. Сводчатые потолки и ряды колонн терялись во мраке. Было здесь прохладно, но не сыро, а наоборот, довольно сухо. И ни одной живой души.

Робертино вошел в транс и прислушался к движению сил. Магическая жила тут была – не такая мощная, как в Кастель Сальваро, но паладины могли из нее зачерпнуть. Что он тут же и сделал, а Оливио последовал его примеру.

– Уф, тяжко-то как, – сказал он. – Как маги эту ману в себе постоянно таскают? Вот каждый раз ощущение, словно у меня под завязку полный пузырь…

Он медленно поднял руки и начал выпускать ману призрачным туманом.

Робертино кивнул, начал делать то же самое:

– Ага. Ну, на то они и маги, у них эта способность врожденная. Бласко говорит, что он сам постоянно держит немного без всяких неприятных ощущений, а вот если взять больше, то ему тоже тяжело. Но его «немного» – это половина того, сколько я вообще могу удерживать.

– Так у него папаша с мамашей – потомственные маги, даже странно, что Бласко в маги не подался, – Оливио выпустил ману, вдохнул поглубже и зачерпнул новую порцию. Подземелье было большим, куда больше кастельсальварского винного погреба.

– Для полноценного мага у него способностей не хватает, так что и вышло ни туда, ни сюда. Вот он и решил, что лучше стать очень хорошим паладином, чем плохоньким магом,– Робертино снова зачерпнул маны.

Приятель хихикнул:

­ – По-моему, это забавно: когда папа – маг, а сын – паладин. Интересно, как Жоан с братцем уживаются.

– Как я понял, отлично, – усмехнулся Робертино. – Цапаются, конечно, но по-братски. Интересно, как там у них дела…

– Думаю, что они уже домой едут, – Оливио взял третью порцию маны. Пот выступил у него на висках, а руки уже начали дрожать. А между тем подземелье и наполовину не охвачено. – Вернемся из отпуска, еще наслушаемся его рассказов. Во всех цветистых подробностях.

– Это точно. Ну, нам тоже будет что рассказать… если справимся, – Робертино утер пот со лба и снова потянул ману. – Вот, думаю, еще по одному разу – и достаточно. Потом, если что, в другой части подземелья снова подсветим… и я бы сейчас подкрепился.

Оливио только кивнул.

Выпустив пятую порцию маны в виде призрачного тумана, паладины вернулись в свою келью, быстро съели по паре лепешек и куску колбасы, и отправились на дело.

Мана почти полностью рассеялась по подземелью, но зато проявила все магические и прочие следы, что от нее и требовалось.

Зал оказался чист, ничего и никого. И два боковых коридора, ведущие в лабиринт монастырских подземелий, тоже. А вот третий коридор прямо горел алыми следами магии крови и синими отпечатками присутствия фейри. Паладины двинулись туда, вглядываясь в эти следы и гадая, что бы это могло быть.

– Странно как-то. Крупные следы такие, прямо человеческие. И в башмаках явно. Неужто сюда какой-то сид шляется? – удивлялся Оливио.

– В монастырь? Почему бы и нет, – пожал плечами Робертино. – Эти сиды очень любят соблазнять девственниц… и девственников.

Тут он поежился:

– Вот зараза. Вспомнил об этом – и как-то неуютно так стало. Альберто однажды рассказывал – его пытались соблазнить сиды, еле устоял. Так то Альберто, у него выдержка алмазной твердости.

Он снова поежился и добавил задумчиво:

– Манзони как-то на вопрос, что он делал бы в такой ситуации, сказал, помню – «трахал бы первым». Шутил, наверное…

Оливио хихикнул: