Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой

Большинство свиней типа Hyotherium и Palaeochoerus, конечно, было вполне узнаваемыми хрюшками. Особенно важны были африканские позднемиоценовые свиньи типа Nyanzachoerus. Именно они и их родственники – всеядные, с бугристыми фруктоядными зубами, при этом большие и злобные – были одними из главных конкурентов приматам и, собственно, долго не давали обезьянам слезть с деревьев. Возможно, если бы не свиньи, человекообразные обезьяны уже в миоцене спустились бы на землю, не пройдя этапа преадаптации к прямохождению. Тогда обезьяны остались бы четвероногими, а разумность с трудовой деятельностью могли бы никогда не возникнуть.

Свино- или тапироподобны были и многие мозоленогие ореодонты, например Merycochoerus и Brachycrus (он же Pronomotherium) из семейства Merycoidodontidae. На крайне укороченной и высокой морде брахикруса ноздри были сдвинуты вверх и назад, так что над мощнейшими челюстями нависал основательный хобот. Между прочим, обломанные края носового отверстия сначала ошибочно интерпретировались как рожки над глазами.

Настоящие рога – и ещё какие! – украшали головы мозоленогих из североамериканского семейства Protoceratidae. У Paratoceras пара маленьких рожков была на носу, пара больших плоско-треугольных завёрнута над глазами и два плоских расходились галочкой над затылком, глазницы паратоцераса смотрели почти строго вперёд. У Synthetoceras tricornatus изогнутые и слегка бугристые рога расходились по бокам головы в стороны и назад, а над вытянутым носом нависала длинная двойная вилка-рогатка. Самцы ко всему были ещё и саблезубые. Сложением протоцератиды напоминали длинношеих антилоп, хотя никогда не достигли стройности лам. Зато это сделали настоящие верблюды типа Aepycamelus (они же Alticamelus), пропорциями превзошедшие даже жирафов: с невероятно вытянутыми ногами и шеями, возносящими ламью голову на трёхметровую высоту. Очевидно, такое сложение идеально подходило для объедания листвы деревьев с высокими кронами. Прямыми предками лам стали североамериканские Hemiauchenia, в последующем проникшие и в Южную Америку. Более привычными нашему голоценовому взгляду были верблюды Paracamelus, дошедшие из Северной Америки через всю Евразию до Европы и Африки.

Весьма похожими на мозоленогих протоцерасов были североамериканско-евразийские Palaeomerycidae, долго считавшиеся оленями, но оказавшиеся роднёй жирафов. Тут что ни зверь, то красавец: на головах Cranioceras, Procranioceras skinneri и Pediomeryx торчали два длинных прямых рога над глазами и один столь же огромный на затылке; головы Dromomeryx borealis были увенчаны парой двухлопастных рогов с длинным задним и коротким широким передним отростками; у Ampelomeryx ginsburgi надглазничные рога торчали горизонтально в стороны, элегантно загибаясь вверх на концах, а затылок превратился в длинную раздвоенную пластину, закрывающую верх шеи; у Xenokeryx amidalae надглазничные рога были вертикальными, а затылочный отросток Т-образным. Многие из них были к тому же ещё и саблезубыми.

Неожиданностью стало обнаружение палеомерицида Surameryx acrensis в позднемиоценовых отложениях Амазонии – в Боливии и Бразилии. Это одно из уже достаточно многих свидетельств миоценового обмена южноамериканской и североамериканской фаун. Основные миграции между материками осуществлялись намного позже, между тремя и двумя миллионами лет назад.

Маленькая тонкость