Палиндром

При этом, принимая для себя все эти знаковые решения, господа конгрессмены или же обладающие влиянием важные лица, в точности не знают, что из себя представляют все эти кулуары. Они для них существуют в некоем образном виде, без их точной привязки к своему месту и значению, а вот к одной из колонн, той, которая вечно мозолит глаза, как только выйдешь из столовой, имеет. И получается так, что всем этим людям, крайне и постоянно везёт в том, что они, назначая друг с другом встречу в этих самых кулуарах, когда каждый из них имеет свою точку зрения насчёт этих кулуаров, – это место в курилке, думает один, это там, где у меня всегда берут интервью, решает следующий, ему надо, то его проблемы меня отыскать, не заморачивается третий, – редко оказываются в ситуации своей обойдённости.

Но вопросы ориентирования на местности, всегда стояли перед человеком движущимся вперёд, и они дай только время, всегда решались и сейчас решатся. Что, между тем, не единственное препятствие, стоящее на пути людей стремящихся попасть, не то чтобы только на это заседание, а вообще в это знаковое здание, где своё служебное и часто выходное время, проводят разного рода чиновники, служащие и просто конгрессмены. Которые являются людьми чрезвычайно информированными, – а как им ими не быть, если они сами создают информационные поводы, – за что, в общем, и страдают от повышенного к себе внимания со стороны людей близких к распространению всей этой информации (всему виной информационный голод).

И если по поводу внимания к ним со стороны тех людей, кто занимается распространением информации в благотворительных и по своей части, в любительских целях (всё больше через слухи и сарафанное радио), у этих информированных господ не возникает особых проблем, то вот с теми людьми, кто собой представляет прессу и занимается этим делом профессионально, им нужно держать ухо востро, лицо непроницаемым, а рот лучше закрытым. А то не дай бог, они тебя подловят на несдержанном слове, то тогда они его так переиначат, отредактируют или вырвут из контекста (так ещё называет несдержанный рот конгрессмена), что этот бывший уважаемый всеми конгрессмен, а после того, что он тогда сказал, он по единодушному мнению общественности, уже таким не является, вынужден досрочно расстаться со своими полномочиями.

Так что перед каждым пребывающим в здание сената или парламента, привилегированным своим положением человеком и даже президентом, вечно стоит это препятствие в виде всполошенных в лицах и причёсках людей с микрофонами и камерами (складывается такое ощущение, что они никогда не спят), которое так и норовит спровоцировать прибывающие в здание лицо на ответ на его до чего же беспардонный вопрос.

– Конгрессмен Альцгеймер! – тыча микрофоном в выставленный ручной блок конгрессмена Альцгеймера, прямо в ухо орёт ему, напористая и нарывистая на неприятности, локомотив новостей пятого канала, блондинка Грейс Келли. – Вы меня помните?! – добавляя голосом и вопросом интригу к своему заявлению, Келли на одно лишь мгновение заставляет поколебать уверенность в конгрессмене Альцгеймере. Который чуть было не повёлся на её провокацию, чьей целью было вызвать у него любопытство, которое привело бы его к небольшой заминке, – чтобы посмотреть на Келли, – чего бы вполне той хватило, для того чтобы вцепиться в него зубами новых вопросов.

И даже если Альцгеймер сумеет не поддаться на все эти уловки, всё равно Альцгеймеру не убежать от заголовков вечерних газет, где он будет заклеймён новым для себя именем «Забывчивый конгрессмен Альцгеймер», и где всё по полочкам разложат, как и при каких обстоятельствах, этот вероломный конгрессмен забыл свою, как оказывается, избирательницу, бедняжку и страдалицу Келли. – Он мне такого (!) обещал, когда шёл на выборы. – От души разволнуется и вся покраснеет при воспоминании обещаний этого забывчивого конгрессмена Келли, что не сразу сможет вспомнить все эти его многообещания, прошёптанные ей конгрессменом в ухо. – Да и это слишком личное, чтобы я могла со всеми поделиться. И если конгрессмен Альцгеймер не вспомнит о своих обещаниях, то даю честное журналистское слово, что я сама ему о них напомню в следующем репортаже.

Ну а если самих конгрессменов, среди которых встречаются люди и близкие к мафии, не ставят, не то чтобы в пример (что в случае с теми конгрессменами, кто подозревается в связях с мафией, вполне нормально), а об них, можно сказать, свои глумливые и полные мокроты губы вытирают все эти репортёры, журналисты и другие блогового типа распространители информации, где прививка в виде аккредитации давно уже не помогает, то, что от них можно ожидать самому президенту. К которому, не в пример всем этим конгрессменам, имеются вопросы у этой жадной до новостей, а лучше до сенсаций, людской массы, с микрофонами наперевес.