Палитра его пороков

— Ну вот так. Давние последствия травмы, как результат полная дисфункция. Так что красивыми девушками он исключительно любуется.

Я не знаю, как реагировать на то, что сказал парень. Это не мое дело, но невольно вспоминаются все наши встречи с Серебровым и его поведение… мысли несутся быстрее, чем я с ними справляюсь. Нет, стоп. Не мое дело. И не хочу об этом думать.

А еще не слишком понимаю, зачем Костя посвятил меня в состояние сексуального здоровья своего брата. Небольшой опыт общения с их семейством уже научил, что если я чего-то не понимаю, то это мои проблемы. Чаще всего — огромные.

— Извини, Кость, но это не мое дело. Давай не будем обсуждать твоего брата за его спиной.

Парень, усмехаясь, на меня смотрит.

— А я думал, тебе интересно, почему мы не общаемся.

Вот черт. Закусываю губу.

Не интересно, не интересно! Я же не сплетница, я никогда не обсуждала других, не любила, когда обсуждают меня и старалась не думать о чужой личной жизни. Так почему же даже дышать от волнения перестаю?

— Может, и интересно. Но это не значит, что я буду этому интересу потакать, — наконец нахожусь я.

Но Костя, не дожидаясь твердо озвученной позиции, припечатывает:

— Я трахнул его жену.

Остаюсь сидеть с открытым ртом.

— Ты…

— Ага. Затащил в постель. Развлекались полгода, пока он не спалил. Ну, у меня тогда еще обе ноги были, конечно. Теперь-то я этой шлюхе нахрен не нужен.

Он невесело смеется, ерошит волосы и вздыхает.

— Ну вот, собственно, потому и не общаемся. Обиделся. Хотя какие ко мне претензии? Если женщину не может удовлетворить муж, она ищет того, кто может.

— Хватит, — прошу я.

Теперь мне по-настоящему страшно. Костя — не милый мальчик, обиженный судьбой. Здоровые и приятные парни не запираются на замок в самой дальней комнате.

— А потом авария. И вауля-бля! Серега наверняка счастлив. Содержит брата-инвалида, который подложил ему такую свинью. Наслаждается своей властью. Получил, мразь, что хотел. Знаешь, Женя, а я думаю, это он ту аварию организовал. Иначе откуда фура взялась? Мудак.

Я встаю. Не хочу это слушать, не хочу больше находиться с ним в одной комнате. Мне кажется, Серебров-младший врет. Я не хочу верить, что совсем недавно таяла в объятиях человека, способного сознательно сделать брата инвалидом. Пусть и в отместку за такое предательство.

Но я точно знаю, что мне не нужны никакие деньги, если они так калечат. Лучше я буду и дальше жить от зарплаты до зарплаты, копить неделю Эльке на киндер и врать племяшке, что поела, пока она была в садике, а самой украдкой варить для нее последнюю сосиску. Но я не хочу становиться женщиной, которая предает мужа ради его брата, не хочу запираться в темной комнате с наглухо закрытым окном и не хочу пачкать руки чужой кровью.

Я хочу вернуть свою жизнь. Она была бедная, серая, тяжелая, но простая и понятная.

Встаю, выхожу из комнаты, а вслед доносится крик Кости:

— Женя… Женя, прости! Я увлекся, Жень! Я больше не буду… ну что ты?! Ну вернись! Приходи еще!

Мне нечего на это ответить, я спускаюсь вниз и берусь за работу. Мягкие движения кистью успокаивают. Рома привез стремянку, так что дело движется быстрее. Скоро закончу готовить поверхность, размечу квадраты и примусь за рисунок. Закончить бы его быстрее…

Я благодарна Сереброву за то, что Эля здорова. Мне никогда не отплатить ему долг, не денежный, а моральный. Всю жизнь я буду обязана этому мужчине жизнью, душой. Но с каждым днем в его доме я вязну глубже и глубже, теряюсь в его пороках. Их целая палитра, несчетное количество оттенков.

Работаю с душой, долго, наслаждаюсь тем, как грунт ложится на идеальную поверхность стены. Я мало что понимаю в ремонте, но идеальность каждого квадратного метра дома Серебровых невозможно не увидеть. Интересно, зачем двум братьям такой большой дом? Сергей, возможно, покупал его еще когда был женат… или все же купил после развода? Я пытаюсь напрячь память, он что-то говорил об этом, но ничего не выходит.

На самом деле мне жутко, когда я думаю обо всем, что узнала. Измена жены с родным братом… а потом авария, и предавший близкий человек остается беспомощным калекой. Мне хочется думать, что даже Серебров такого не заслуживает. Так он выглядит понятнее.

А еще я размышляю о том, что чувствую сама в свете открывшейся информации. И не то, чтобы я безоговорочно верю Косте, просто… слишком уж логично выглядит все, что он сказал. Сергей действительно не трогал меня, я думала, потому что хотел поиграть, но если и впрямь не мог?

Вряд ли я могла вызвать у него инстинкт охотника. Таких миллионы: милые студентки без денег, некоторые с детьми, симпатичные за счет молодости, худенькие, потому что неоткуда брать калории. Ну хорошо, рисуют из них немногие, но если уж Сереброва переклинило на рисунках, наверняка можно было найти симпатичную художницу, которая выполнит все желания. Разве что этих желаний нет…

Когда до меня доходит, что я чувствую, становится страшно. У разочарования острый привкус, словно я попробовала слишком пряный глинтвейн. Разочарование? Серьезно? Меня бросает в краску.