Палитра его пороков

Наверное, ниже падать некуда. Я вспоминаю, как горячие губы Сереброва мучили меня в лифте, как меня накрывало волнами удовольствия. Себе врать бессмысленно: я думала о том, что будет дальше. Еще год назад я была готова переспать с Дэном, а сейчас… мне кажется, я схожу с ума, потому что всерьез думать о сексе с Сергеем нельзя, но он заполнил собой все жизненное пространство, стал осью, вокруг которой вращается наш с Элькой мир.

Я вздрагиваю, когда понимаю, что на меня кто-то смотрит. Для Сергея рано… Костя? Поворачиваясь, я готова увидеть — и почти уверена, что увижу — Костю.

Но все же это не он.

— Забыл дома документы, — говорит Сергей. — Решил вернуться. Заодно спросить, что ты хочешь делать за ужином.

У меня пересыхает горло, когда я пытаюсь ответить.

— Разве вы не хотите, чтобы я рисовала?

— Это успеется. Думаю, во что бы тебя одеть…

Он приближается, с каждым шагом и без того темные глаза превращаются в бездонные омуты, поблескивающие, манящие к себе. Я не замечаю, как прижимаюсь спиной к только что загрунтованной стене.

Он близко. Жутко близко, я дышу через раз. Огромный, в костюме, пахнущий парфюмом.

— Ты даже не представляешь, — голос хриплый, — как бы я хотел тебя трахнуть. Если бы мог…

Я ляпаю прежде, чем мозг включается в диалог:

— Хотите, я научу вас рисовать? Это поможет скомпенсировать…

Он выглядит… не знаю, удивленным? Растерянным?

— Скомпенсировать?

— Ну… я краснею. То, что не можете… нас на психологии учили, как компенсировать утрату какой-то функции другими умениями…

Боже, что я несу?! Он же сейчас меня в грунтовке размешает!

— Утрату какой функции? — сипло спрашивает Серебров.

Я понимаю, что попала. Иногда без мозгов жить очень тяжко, Евгения Михайловна.

— Я… о, боже… извините меня, я не хотела, это не мое дело…

Его глаза еще сильнее темнеют, хотя, казалось, это невозможно.

— Нет уж, Кисточка, сказав "А", говори "Б". Что ты имеешь в виду?

Краснею. Мучительно краснею и отвожу взгляд. Странный коктейль из эмоций, смесь смущения и волнения, которое стало уже привычным спутником наших встреч. Сначала я принимала его за страх, но нет… я не боюсь Сереброва в прямом смысле этого слова. Но места себе не нахожу, когда он смотрит.

— Ты решила, что я импотент?! — рычит он. — С какого хрена?!

— Я просто… вы сказали, не можете…

— Так хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Я качаю головой, теряюсь и понятия не имею, что дальше делать. Сейчас я его разозлила, а еще, кажется, уязвила мужскую гордость.

— Я имел в виду, Кисточка, — вкрадчивым голосом говорит Сергей, — что не могу брать тебя силой. Не люблю женские слезы в своей постели. Жду, когда ты сама захочешь, чтобы мой член был в тебе. Но если ты воспринимаешь это как слабость, придется тебя переубедить…

А вот теперь мне становится страшно. Я собственными руками толкнула себя в пропасть, смотрю на Сереброва и понятия не имею, как из этой пропасти буду выбираться, за что вообще цепляться в отчаянной попытке сохранить себя.

— Простите меня, я…

— Хватит извиняться, — отрезает Серебров.

Боже, как он близко. Стоит только чуть податься вперед и можно коснуться губами. Но сейчас его мысли не о поцелуях. Он берет мою руку и прижимает к своей ширинке.

— Расстегни.

— Нет!

— Кисточка, не зли меня еще больше. Это самое малое, чем ты можешь отделаться. Расстегни.

Онемевшими пальцами я тяну молнию на брюках. Забываю дышать, забываю собственное имя. Я ни с одним мужчиной не заходила настолько далеко. Но, думаю, ни с кем это не было бы так остро.

Ждать, пока я копаюсь, Сергей не хочет. Дергает пуговицу, молнию, заставляет меня провести рукой по напряженному рельефному животу и свободной рукой опирается на стену, наплевав на то, что она еще влажная. У меня вырывается шумный вздох, когда одна крошечная мысль с ног на голову переворачивает все внутри.

Мне нравится. Нравится касаться разгоряченной кожи. Нравится видеть рядом красивого мужчину. Нравится, пусть это неправильно и извращенно, когда он переносит в реальность рисунки, что заказывал.

А еще мне нравится власть.

Когда я сжимаю его член, он рычит, впивается мне в губы поцелуем и вжимает в стену, так сильно, что я не могу ни двигаться, ни толком дышать. Он сильнее, в десятки раз сильнее, пытается вернуть себе контроль, но даже прижав меня к себе не может подчинить собственное возбуждение.

Член твердый и горячий, по ощущениям слишком большой, что одновременно и пугает, и восхищает. Я понятия не имею, что делать, но инстинктивно чуть сжимаю напряженный орган и провожу ладонью.

Серебров стонет, уткнувшись мне в волосы.

Накрывает нереальным кайфом от его удовольствия. Ни с чем не сравнимое чувство, дарить прикосновениями такие сильные ощущения. Это как маленькая месть: сейчас он зависит от моих рук, а не наоборот.

Иллюзия. Такому, как Серебров, ничего не стоит в один момент перевернуть все.

Но какая же сладкая иллюзия!

— Еще! — хрипло просит он.

Мне хочется спрятаться, уверить себя, что это лишь сон, что я не могу так касаться, что я не могу за несколько недель превратиться в девушку, которая удовлетворяет мужчину рукой в гостиной его дома.