Палома

У меня перехватило дыхание. Глядя на огромный сжатый кулак толстяка, я подумала, что настал ее последний час. Он таращился на нее целую вечность. Она не опускала глаз. Затем раздался звон колокола. Время обеда.

– До встречи! – бросила она Санчо, вставая и задвигая под стол свой стул.

Так в моей жизни появилась Колетт.

14

Через несколько дней в зал, где мы работали, ворвалась веселая мелодия – ее принесли тромбон, барабан и труба. При виде этого трио лицо Колетт просияло. Первые же ноты заставили мое сердце биться сильнее. Трое мужчин в беретах с улыбкой переглянулись – женское общество их явно радовало. Самый тощий, с барабаном на животе, запел. В мастерской заиграли улыбки, головы закачались в такт, ботинки начали отбивать ритм. Должно быть, Санчо куда-то позвали, потому что он исчез, и с его уходом начался настоящий праздник. Девушки встали, взялись под руки и пустились в пляс. Платья и косы закружились среди станков. Колетт первой приподняла юбки. Подбадриваемая швеями, она забралась на стол. Девушки разразились радостными возгласами.

– Vale! Vale! – кричали испанки.

А француженки скандировали:

– Коко! Коко!

Колетт громко запела, уперев руки в бока. Приятный голос, который все же не мог сравниться со зрелищем ее стройных ног. Вскоре ее задор заразил всю мастерскую. Она наполнилась нашим пением. Всюду слышались смех и одобрительные восклицания. Какое счастье! Мы снова стали беззаботными веселыми девчонками.

Когда вернулся Санчо, веселье сдулось, как опавшее суфле. Но музыка пробудила во мне радость жизни. Вечером я что-то напевала по дороге домой. Дон Кихот бежал за мной по пятам.

Поднимаясь по лестнице в нашу комнату, я услышала всхлипы. Я подумала, что мне это показалось, ведь день был таким веселым. Осторожно толкнув дверь, я увидела Кармен, окруженную ласточками. Ее лицо было искажено горем. Что случилось?

– Ты предупредила Луиса? – мягко спросила Амелия. – Я уверена, он будет счастлив!

Кармен покачала головой. По ее смуглым щекам катились слезы.

– Думаешь, он женится на мне, если я вместо приданого вернусь с ребенком?

Я никак не могла взять в толк, о чем речь. Какой ребенок? А потом увидела руку Кармен на животе и побледнела. Значит, в ту ночь спицы не помогли?

Девушки смолкли. Они знали суровые законы мужчин. Чести. Церкви. Я опустилась на колени рядом с Кармен. Что сказать ей в утешение?

– Уверена, это будет чудесный малыш, – прошептала я.

Кармен распрямилась.

– Чудесный малыш! – передразнила она меня.

Ее била дрожь.

– Вы только послушайте ее! Что ты в этом понимаешь? Дурочка несчастная! Мадам ходит в школу, мадам знается с француженками, и думает, что умнее всех нас, да?

Я покраснела и что-то залепетала, растерявшись от такого внезапного нападения. Кармен обвиняющее наставила на меня палец.

– Это все ты! Ты и твой проклятый черный кот! Это из-за тебя он все еще здесь! – прошипела она, ударив себя по животу. – Ты приносишь несчастья! Сначала Альма погибла, теперь вот я с пузом!

Я уставилась на нее, не веря своим ушам.

– Кто следующая? Ты, Амелия? Или ты, Мария? Кто сегодня ляжет в постель с дьяволом?

Амелия побледнела. Мария сдавленно вскрикнула. Маделон перекрестилась.

– Убирайся! – завизжала Кармен с пеной на губах.

Я попятилась, чуть не упав.

– Убирайся! – кричали остальные, подступая ко мне.

Я скатилась по лестнице. Снаружи – ночь, тени, холод. Я не узнавала улиц, домов. Куда идти? Прижимая к груди котенка, я нырнула в переулок. Вытерла рукавом нос и снова зарыдала. А вдруг Кармен права? Что, если все это случилось из-за меня? Я побежала, не обращая внимания на больную ногу. Быстрее, быстрее. Хотелось кричать. Вдруг откуда-то выскочил автомобиль. Раздался визг тормозов. Я застыла в свете фар, сердце бешено колотилось. И побежала дальше.

Я шла очень долго. Через город, по мосту, вдоль реки и по длинной проселочной дороге. До самого Шерота и дома с синими ставнями. Я забарабанила в дверь. Она открылась. При свете свечи лицо учительницы выглядело еще более морщинистым. Сквозь слезы мне казалось, что я вижу Абуэлу. Я разрыдалась.

15

Мы прошли через одну дверь, потом через другую. Я никогда прежде не видела таких домов. За неприметным фасадом начинался мощеный двор, в глубине которого виднелся внушительный особняк, скрытый от посторонних глаз. Посреди двора стояла полуобнаженная каменная женщина с округлыми бедрами. В руках она держала кувшин.

Вся в слезах, я шла следом за учительницей.

Не могу сказать, что произвело на меня самое большое впечатление. Хрустальная люстра с подвесками, бархатные шторы, китайские вазы, канделябры, античные статуэтки на каминной полке, шелковые ковры или рояль.

Колетт увидела меня первой, подбежала и обняла. В воздухе витал запах табака и туалетной воды.