Читаем Паломничество Чайльд-Гарольда. Дон-Жуан полностью

Паломничество Чайльд-Гарольда. Дон-Жуан

Багрянцем брызжет в синий блеск воды,И, многоцветность неба отражая, —От пламени заката до звезды, —Вся в блестках вьется лента золотая.Но вскоре тень от края и до краяОбъемлет мир, и гаснет волшебство.День — как дельфин, который, умирая,Меняется в цветах^{272} — лишь для того,Чтоб стать в последний миг прекраснее всего.

30

Есть в Аркуа^{273} гробница на столбах,Где спит в простом гробу без украшенийПевца Лауры одинокий прах.И здесь его паломник славит генийЗащитника страны от унижений —Того, кто спас Язык в годину зла,Но ту одну избрал для восхвалений,Кто лавра соименницей была^{274}И лавр бессмертия поэту принесла.

31

Здесь, в Аркуа, он жил, и здесь сошел онВ долину лет под кровлею своей.Зато крестьянин, гордым чувством полон, —А есть ли гордость выше и честней? —К могиле скромной позовет гостейИ в скромный домик будет верным гидом.Поэт был сам и ближе и роднейСелу в горах с широким, вольным видом,Чем пышным статуям и грозным пирамидам.

32

И тот, кто смертность ощутил свою,Приволье гор, укромное селеньеИль пинию, склоненную к ручью,Как дар воспримет, как благословенье.Там от надежд обманутых спасенье, —Пускай жужжат в долинах города,Он не вернется в их столпотворенье,Он не уйдет отсюда никогда.Тут солнце празднично — в его лучах вода,

33

Земля и горы, тысячи растений,Источник светлый, — всё твои друзья,Здесь мудрость — и в бездеятельной лени,Когда часы у светлого ручьяТекут кристальны, как его струя.Жить учимся мы во дворце убогом,Но умирать — на лоне бытия,Где спесь и лесть остались за порогом,И человек — один и борется лишь с богом

34

Иль с демонами Духа, что хотятОслабить мысль и в сердце угнездиться,Изведавшем печаль и боль утрат, —В том сердце, что, как пойманная птица,Дрожит во тьме, тоскует и томится,И кажется, что ты для мук зачат,Для страшных мук, которым вечно длиться,Что солнце — кровь, земля — и тлен и смрад,Могила — ад, но ад — страшней, чем Дантов ад^{275}.

35

Феррара^{276}! Одиночеству не местоВ широкой симметричности твоей^{277}.Но кто же здесь не вспомнит подлых Эсте,Тиранов, мелкотравчатых князей,Из коих не один был лицедей —То друг искусства, просветитель новый,То, через час, отъявленный злодей,Присвоивший себе венок лавровый,Который до него лишь Дант носил суровый.