Память

– Бойцы твои пускай шанцевый инструмент не забудут взять, – обращаясь уже к сапёру, деловито указал Василий. – Если ударно поработают, то к двум часам ночи закончат… Закончат и вернутся – задерживать не буду…

Козырнул, коротко поднеся ладонь к фуражке и, не видя смысла в дальнейшем разговоре, резко развернувшись, направился в свою роту…

– Василий, подожди! – окликнул его заместитель командира батальона по строевой части. – Меня майор к артиллеристам послал… Вместе до твоего хозяйства пойдём… По пути… Не возражаешь?..

– Не возражаю… – добродушно улыбнулся Камчатов.

С заместителем командира батальона были они давнишние друзья. Тот прежде командовал пулемётной ротой… был ранен… а когда неделю назад вернулся в батальон (случилась же такая удача снова попасть в свою часть), место его в роте уже было занято другим. И комбат назначил его своим заместителем – должность эта как раз освободилась…

– Майору твоя идея с позицией понравилась. «Толково» говорит… Хвалил…

– Да ничего особенного… – сдержанно ответил Василий. – Я это место ещё вчера на карте срисовал… – без хвастовства, а лишь со свойственной ему самодостаточностью рассуждал он. – Жаль думал, что заболочено… Днём сегодня сам ходил смотрел… проверял… А потом допетрил… Ну и хорошо, что болотце там… Плоты от переправы остались… Сапёры помогут… Мирово́ получится!..

Дальше шагали молча, сосредоточенно глядя под ноги, стараясь не сбиться с едва различимой в темноте тропинки… У развилки остановились.

– Погоди, Вась… Покурим… Пять минут… – предложил заместитель комбата и протянул пачку «Казбека» Василию. – Угощайся…

Камчатов извлёк из открытой пачки папиросу и, привычно сдавив «гармошкой» длинный бумажный мундштук, зажал его в зубах. Затем достал из кармана самодельную зажигалку и, запалив фитиль, дал сначала прикурить другу, потом – сам…

– Слушай, Василий, комбат ведь тебя хотел заместителем своим поставить… А тут я… подвернулся…

– Пустое… Вот закончим войну. Подучимся. Все начальниками будем.

– Дожить бы… После госпиталя как-то непривычно на передовой… Сам знаешь… Правда?.. Да?..

Василий понимающе молчал, задумчиво затягиваясь крепким табачным дымом…

– Слушай, а ведь через восемь дней у тебя день рождения… – непонятно к чему вспомнил заместитель командира батальона.

– Да через восемь дней… – после небольшой паузы, всё ещё поглощённый своими мыслями, подтвердил Василий. Затем, словно стряхивая не к месту прилепившуюся грусть, подбадривающее улыбнулся и добавил: – Вот Минск возьмём – там и отметим!

– До него ещё дойти нужно…

Молча докурив, попрощались – по-дружески искренне и сдержанно, и направились каждый по своим делам…

Ночь безраздельно правила миром: приглушив звуки, лишив красок. Но всё, поглощённое темнотой, пространство жило: настороженно… вполголоса… затаившись… То тут, то там слышались сдавленные возгласы команд, мерный шум шагов, тихие скрипы тележных колёс, гулкий стук топоров и нудный визг пил… Вся округа была наполнена незримым, но вполне осязаемым, напряжённым движением.

В половине второго ночи огневая позиция была готова. То ли командир сапёрного взвода специально подобрал самых расторопных бойцов, то ли они все у него были такие, а Василий остался доволен их работой – даже как-то неловко стало за свой резкий тон в обращении с тем лейтенантом. Поэтому перед завершением он подозвал своего старшину и приказал, в качестве благодарности, угостить сапёров спиртом разбавленным водой – «по сто грамм на каждого «хлопца»… как закончат».

К утру от охладившейся земли потянуло сыростью. Мелкими, едва заметными, капельками стала конденсироваться роса на сочных стеблях высокой травы. Лёгкий белёсый туман плавно наползал от реки. Небо, сбрасывая гнёт ночи, мало-помалу серело. А за спиной на востоке, медленно высветляя линию горизонта, начинал мерещиться рассвет…

Ночью в расположении миномётной роты побывал командир батальона. Молча осмотрев позицию (и без слов было понятно, что оценил положительно), распорядился, чтобы Камчатов, оставив в роте за себя заместителя, сам был к началу боя на батальонном командном пункте… Василий, покидая свою роту, отдал необходимые указания и ещё раз обошёл все взводы, ненадолго задержавшись в последнем. Два дня назад, прямо перед началом наступления, принял командование этим взводом прибывший после училища младший лейтенант, ещё не бывавший на передовой.

– Как настроение? – пристально глядя ему в глаза, спросил Василий, отозвав в сторону.

Тоненький, лёгкий, совсем ещё мальчишка, командир взвода ещё сильней вытянулся, хрустя новизной своего обмундирования, вскинул руку к пилотке, и ответил, будто отрапортовал:

– Настроение, товарищ капитан, боевое!

Рассматривая его, Василий знал, что разницы у них в возрасте чуть более двух лет – ещё позавчера, когда держал в руках его удостоверение, обратил на это внимание. Но вот представить его своим сверстником ни как не получалось – несоизмеримо время проведённое на фронте с обычным ходом жизни…