Память, что зовется империей

>>ЗАПРОС/авторизация: ОНЧУ (ПИЛОТЫ) /последний доступ

>>Имаго-аппарат 32675 (Искандр Агавн) последний раз запрошен Медициной (Нейрохирургия), 155.3.11-6П (Тейкс. летоисч.)

>>ЗАПРОС/авторизация: ОНЧУ (ПИЛОТЫ) // все доступы

>>слишком много результатов, уточните запрос

>>ЗАПРОС/авторизация: ОНЧУ (ПИЛОТЫ) // все доступы *.3.11

>>Имаго-аппарат 32675 (Искандр Агавн) последний раз запрошен Медициной (Нейрохирургия), 155.3.11-6П (Тейкс. летоисч.); Медицина (Профилактика), 152.3.11-6П; Акнель Амнардбат, Культурное наследие, 152.3.11-6П; Медицина (Профилактика), 150.3.11-6П; Медицина (Профилактика) 50.3.11-6П […]

Сводка запросов к лселской базе данных имаго от Декакель Ончу, 220.3.11-6П (по тейкскалаанскому летоисчислению)

Снова в метро, после очередного блокпоста – все Солнечные неподвижные, золотые и бдительные. Покидающие дворцовый комплекс их беспокоили меньше, чем входящие, и это неудивительно, но Махит все-таки чрезвычайно нервничала, когда проходила мимо. Гадала, может ли алгоритм считывать планы, чуять биение предвкушаемой вины; может ли алгоритм, даже созданный людьми, которые хоть когда-то были тейкскалаанцами, наблюдать за их с Три Саргассю беседой в ресторане и действовать на опережение. И как же хотелось узнать, остаются ли Солнечные тейкскалаанцами, учитывая все заявления об отношении имперцев к неврологическим усовершенствованиям и то, как Солнечные, тем не менее, разом оборачивались на нее с Три Саргасс – коллективное движение, словно неизбежное вращение спутника вокруг звезды, все семь золоченых шлемов двигались в унисон.

Махит уж было приготовилась к тому, что ее допросят хотя бы о мертвеце в апартаментах – прошло уже два дня, и должны же быть у такого человека, как Одиннадцать Ель, приглашенного на императорский банкет в честь конкурса поэтов, семья, коллеги, старые армейские товарищи. Те, кто поднимет шумиху, потребует справедливости.

Но Солнечные только замерли и словно посовещались друг с другом, а затем пропустили без лишних слов. Возможно, она под защитой? Если Солнечных контролирует алгоритм, на него может влиять не один человек – не только кто-то из Войны или сам Десять Перл, но и… кто-то еще. Снова на ум пришли серые агенты Юстиции (или миражи из Юстиции), и Махит огляделась. Никого не заметила, но это не значит, что их нет. Теперь ускорившись, чтобы не отставать от Три Саргасс с ее коротким спешным шагом, она задумалась о юрисдикции в законодательстве Тейкскалаана. Если за ней следит Юстиция, возможно, Солнечные вмешаться уже не смеют. И правда стоит изучить хитросплетения уголовного кодекса, а не только законы касательно передвижений и деятельности варваров.

Ей много чего стоило бы сделать. В метро, пока Три Саргасс вела к центральной станции, Махит все еще чувствовала в кончиках пальцев бешеный пульс, как он бился в такт неумолкающему гулу периферийной невропатии.

– Пока не арестованы, – снова пробормотала она.

Выражение Три Саргасс зависло между смехом и, кажется, отчаянным желанием велеть Махит помолчать.

– Пока нет, – сказала она. Махит усмехнулась. Истерика заразна. Она вдруг почувствовала себя ребенком, играющимся с друзьями в коридорах станции, узнавшим секрет, который нельзя знать взрослым. Когда она глубоко вдохнула, стянулся бинт, прижимавший к ребрам зашифрованное сообщение, напомнил о его присутствии.