Память, что зовется империей

Центральный транспортный узел Внутренней провинции – провинции, где находились семнадцать миллионов тейкскалаанцев, дворец, Центральный Город, где Махит ожидала провести большую часть своей карьеры – оказался гигантским, монументальным зданием. Он постепенно заполнял поле зрения, пока они поднимались по длинной лестнице из метро: высокое строение, увенчанное куполом, съедавшим полнеба и окруженным шипастыми башнями: чертополох из бетона и стекла, а не здание. Позади него тянулись щупальца и петли путей маглева, словно широкая система вьющихся лоз, раскинутых веером. Махит знала строфу из «Зданий», начинавшуюся с описания этого вокзала: «неразрушимое, фасетчатое око, что рассылает / наших граждан, наблюдая». И в самом деле похоже на око – глаз насекомого с поблескивающими фасетками. Когда тейкскалаанская литература говорила о глазах, то часто упоминала об осязании или способности воздействовать: глаз видит, глаз меняет то, что видит. Наполовину квантовая механика, наполовину нарратив.

В Тейкскалаане все нарратив, даже с примесью квантовой механики.

– Где встречаемся с Двенадцать Азалией? – спросила Махит. В этом здании было бы так просто потеряться – раствориться в потоке постоянного движения прибывающих и отбывающих тейкскалаанцев, текучем, как вода.

– В Большом зале у статуи эзуазуаката Один Телескоп, – сказала Три Саргасс. – Не пропустишь; эту статую поставили в период, когда статуи ваяли очень блестящими и очень большими – такая была мода двести лет назад, так что Один Телескоп, по сути, сплошь перламутр.

Огромная статуя, облицованная внутренностями ракушек, собранных в настоящем океане. Собранных медленно. С течением времени. Махит снова захотелось рассмеяться, и она не понимала почему, почему не может успокоиться, почему все приправлено ощущением, будто она несется очертя голову навстречу неизбежной аварии. «Ты сейчас ляжешь на экспериментальную нейрохирургию, вот почему», – сказала она себе и кивнула Три Саргасс:

– Тогда пошли.

На входе они увидели агентов Юстиции в серой форме – увидели по-настоящему, а не в воображении. Они там просто слонялись – слишком небрежные, слишком бдительные. Махит не настолько ослепил внезапный чистый свод Большого зала, невозможно широкий стеклянный купол на опорах, чтобы не заметить, как всех входивших в двери брали на заметку. Увидев еще одного, который шатался, как рассеянный пассажир, перед билетными кассами, но билета не покупал, она толкнула Три Саргасс в плечо.

– Туман. Как думаешь, следят за нами?

– …не уверена, – пробормотала Три Саргасс, почти беззвучная в гуле тейкскалаанцев, торопящихся на свои поезда. – За нами мог следить один у квартиры Двенадцать Азалии, но если он вообще существовал, то пропал, когда мы вышли из Науки, – а эти здесь были еще до нашего приезда…

Юстиции хватало причин разыскивать людей, похожих на нее с Три Саргасс, начиная с «Восемь Виток передумала насчет моей полезности» и вплоть до «незаконного надругательства над трупом Искандра». Хотя в последнем по большей части виноват Двенадцать Азалия.

– Вряд ли ищут нас, – сказала Махит. – Они ищут… – не хотелось называть его имени. – Лепестка. Из-за аппарата.

Три Саргасс тихо выругалась.

– А за нами следили только потому, что мы вышли из его квартиры, а потом… Мы же ведем себя невинно – пошли на встречу, потом на обед; мы не цели.

И снова Махит задумалась о юрисдикции. Возможно, они не цели для агента, который за ними следил, но он все же следил и этим мог помешать Солнечным арестовать их на месте. Ее охватили одновременно благодарность и ярость. (Она уже привыкала к комбинациям: к удвоению, странному ощущению благодарности за то, чему ее вообще не должны были подвергать. В Тейкскалаане это сплошь и рядом.)

– Может, и нет, – сказала Махит. – А видишь его? Лепестка. – Она показала на, очевидно, статую Один Телескоп – огромную женщину с грудью колесом и широкими бедрами, полыхающую красками океанского перламутра на вершине пьедестала. Двенадцать Азалии поблизости видно не было.

– Давай ее обойдем, – сказала Три Саргасс. – Как будто не представляем, что тут происходит. Полегче. Копируй поведение окружающих.

Они словно попали в плохой голосериал о шпионах и интригах. В транспортном центре слонялись незнакомцы, а Махит и Три Саргасс старались не бросаться в глаза – как вообще могут не бросаться в глаза варвар и асекрета, все еще в своем кремово-пламенном платье. Но, возможно, они только делали вид, что не имеют отношения к тому человеку, которого искали. Это еще куда ни шло.

За статуей Один Телескоп Двенадцать Азалии не оказалось. Три Саргасс прислонилась к пьедесталу, совершенно беззаботно, и Махит тоже прислонилась – и стала ждать. Пыталась разглядеть его черты в море движущихся тейкскалаанцев. Не получалось. Их было слишком много – и слишком много похожих на Двенадцать Азалию: низкие, широкоплечие, темноволосые и смуглые мужчины в многослойных костюмах.