Память, что зовется империей

– Я так делала, когда сидела всю ночь в библиотеке и не успевала домой до начала лекций, – сказала Три Саргасс. Она протянула Махит чашечку с мороженым, купленным в фургоне под раскидистым деревом с красными листьями.

– Не верь, – сказал Двенадцать Азалия. – Она ела мороженое в садах после того, как всю ночь шаталась по клубам.

– Неужели? – Махит зачерпнула мороженое прилагавшейся одноразовой пластмассовой ложкой – оно было густым и гладким, из сливок, недавно полученных от млекопитающего, и Махит не хотелось спрашивать, какого именно. Если поворачивать ложку на раннем утреннем свете, мороженое отливало бледными золотыми и зелеными оттенками. Чувствуя себя так, словно завершает ритуал, она спросила:

– Я отравлюсь?

– Оно из зеленого косточкового фрукта, сливок, прессового масла и сахара, – ответила Три Саргасс. – Последние два продукта, уверена, есть и у вас на Лселе, а первыми – еще раз – мы детей кормим. Все будет хорошо, если только у тебя нет аллергии на лактозу.

Лактозу Махит знала в основном в виде сухого молока, но оно проблем никогда не вызывало. Она отправила ложку в рот. Шокирующая приторность растворялась в многогранный несладкий вкус – зеленый вкус, насыщенный, обволакивающий язык. Зачерпнула еще, облизала ложку. Она ела впервые с тех пор, как ее чуть не прикончил ядовитый цветок – первое покушение на убийство за вчерашний вечер, что вообще с ней творится, – и теперь так и чувствовалось, как сахар в крови выбирается из той пропасти, куда она его загнала. Изгнание в Городе начинало казаться не столь уж неподъемным.

Три Саргасс привела всех троих на лужайку – подстриженный пригорок, поросший иссиня-зеленой травой безо всякого запаха, в окружении тех же самых краснолистных деревьев, что едва ли не мели по земле ветками. Не сад, а крошечный самоцвет – одна из поблескивающих граней Жемчужины Мира. Не беспокоясь за костюм – все равно мятый, и пятна от травы асекрету, видимо, уже не пугали, – Три Саргасс села и принялась за свое мороженое с решительным и сосредоточенным выражением.

– И не знаю, почему я еще с вами, – Двенадцать Азалия шлепнулся на траву. – Меня-то Солнечные не выгоняли из квартиры.

– Солидарность, – сказала Три Саргасс. – И твоя известная неспособность не совать свой нос в чужие дела.

– С такими неприятностями, Травинка, мы еще не сталкивались никогда в жизни.

– Да, – весело ответила Три Саргасс.

– Это… было странно, да? – спросила Махит. Она все перебирала в мыслях события. С какой легкостью они убедили Солнечных в том, что это самозащита. Не такая уж завуалированная угроза, намек, что если бы она поступила под опеку Один Молнии в министерстве войны – в Шести Раскинутых Ладонях, – то ничего не случилось бы. – Что они нас… отпустили просто так. Выгнали из апартаментов и не просили дождаться допроса в каком-нибудь полицейском участке. Несмотря на уровень угрозы, которой мы явно подвергаемся.

– То, что нас отпустили, само по себе не так уж необычно, – сказала Три Саргасс. – Не знаю, как принимают решение о самообороне на твоей станции, но мы склонны относиться к тому, кто о ней заявляет, с презумпцией невиновности.

– А странно то, как Солнечный намекнул, что тебе не пришлось бы совершать убийство при самообороне, если бы ты пошла в министерство войны, – добавил Двенадцать Азалия, широко пожимая плечами. – Или с чего Травинка решила, что им стоит угрожать в ответ.

Махит облизала ложку, смакуя остатки этого зеленого вкуса. Когда ложка засияла, она спросила, подбирая слова аккуратно как никогда:

– Кому служат Солнечные?

– Городу, – одновременно ответили асекреты. Дежурный ответ, выученный ответ – ответ из тейкскалаанского мироощущения.

– А кто ими командует? – продолжала Махит.

– Никто, – сказала Три Саргасс. – Вообще никто, в этом и суть: они отвечают перед ИИ Города – центральным алгоритмом, который следит…

– Как метро, – добавил Двенадцать Азалия. – Они – Город, так что в первую очередь служат императору.

Махит помолчала, нащупывая края вопроса, правильную формулировку.

– Алгоритм метро написал Десять Перл, – начала она, вспоминая ту сцену из проблеска имаго, как Десять Перл заслужил свое место: «непогрешимый алгоритм».

– Десять Перл не контролирует Солнечных, – сказал Двенадцать Азалия. – Они – люди.

– Люди, которые реагируют на потребности Города, – медленно, обдумывая идею, сказала Три Саргасс. – Люди, которые отправляются туда, куда их пошлет Город, – а вот центральным ИИ, полагаю, действительно управляет Наука…

– Кто контролирует Шесть Раскинутых Ладоней? – перебила Махит.

– Министр войны – Девять Тяга. Она новенькая – меньше трех лет в Городе, – но у нее безупречный послужной список во флоте. Просто-таки раздражающе безупречный; мне однажды довелось почитать о ней в базе данных Информации.

– Три Саргасс, – сказала Махит, – а может министр войны поменять то, что имеется в виду под нуждами Города? Для… ну, для чего угодно.