Память – это ты

– Ты так спрашиваешь, будто я тебя обманула, – сказала она разочарованно. – Он добр ко мне… Долго обо мне заботился.

– Столько, сколько ты ему позволяла.

– Ты шутишь? Позволь напомнить, это ты ушел. Это ты обещал вернуться. Ты…

– На эту тему мы уже говорили, помнишь? Как раз перед тем, как твои друзья дали мне по башке и взяли в плен.

– Ты не представляешь себе, что нам пришлось пережить!

– А ты не представляешь себе, что мне пришлось пережить! – взорвался я и тут же раскаялся. – Мой путь тоже не был устлан розовыми лепестками, знаешь ли.

– Я никогда этого и не думала.

– Ты его любишь?

– Он меня любит…

– Вот это открытие! Неплохо для великой шпионки.

– Да! Люблю. Доволен? Этого ты хотел?

Просто оттого, что она стала его, мне хотелось стереть Паскуаля с лица земли.

– И какого черта ты заявилась?

– Если не догадываешься, то не такой уж ты и умный.

– А ты не так уж и неотразима.

– Я и не думаю, что я неотразима, – обиженно отозвалась Хлоя.

– Тем лучше.

– Ну и хорошо.

– Ну и отлично.

– Проклятье! Почему ты всегда все усложняешь?

– Я усложняю? – Я опешил. – Я?

– Да, ты! Ты, ты, ты и еще раз ты! Ну почему? Почему с тобой всегда все не так? Даже я какая-то не такая… – выдохнула она с сожалением. – Зачем ты сейчас вот так? Зачем ты появился?

Хлоя открыла дверь машины. Я удержал ее за руку:

– Хлоя, ради бога… Не уходи.

– Что тебе от меня надо, Гомер? Я не замужем, ясно? Я все наврала.

Сердце зашлось от радости, но я сдержался. А Хлоя была напугана. Наверное, поэтому она залепетала:

– Я не могла допустить, чтобы нас схватили в “Мельнице”! У нас были лекарства, люди от нас зависят, а потом я увидела тебя… ты пел нашу песню… Нам нужно было уходить, но в то же время я не могла… А потом ты позвал меня и набросился на него как зверь, люди бежали, полиция везде, и все из-за меня, а я… Я не могла допустить, чтобы нас схватили, понимаешь? И не знаю почему, но я решила, что если я скажу, что он мой муж, ты… отстанешь. Когда мы вышли, я искала тебя, но… Прости, это был единственный способ, чтобы…

Я притянул ее к себе и крепко поцеловал. Хлоя растерянно отстранилась, посмотрела на меня, как никто никогда еще не смотрел, и порывисто приникла к моим губам. Жадно целуясь, мы перебрались назад – толкаясь, но не отрываясь друг от друга. Хлоя села мне на колени, мы целовались снова и снова. Мне не верилось, что наконец она моя, и, готов спорить, ей тоже не верилось, потому что время от времени мы оба отстранялись друг от друга, словно чтобы еще раз убедиться в происходящем. Словно желая запечатлеть этот момент навсегда. Это был не сон и не мираж, терзавшие нас столько лет. Это было по-настоящему. В реальности.

Мы были уже не дети – я понял это, когда Хлоя стала расстегивать мне рубашку. Пуговицы не поддавались, и она рванула ткань. Да, это была моя Хлоя. Мне было проще, я сдернул ее платье через голову, задрав подол. Требовалось действовать быстро, ногти Хлои впивались мне в спину. Мы открыли друг другу свои шрамы и несовершенства, и все равно Хлоя по-прежнему казалась мне идеальной.

Ее теплые груди прильнули к моей груди, а бедра – к бедрам, одновременно взгляды наши встретились. Хлоя соблазнительно выгибалась, извиваясь у меня на коленях, постанывая мне в ухо, доставая языком все, до чего могла дотянуться. Мои ладони легли было на ее крепкие ягодицы, но Хлоя отвела руки мне за голову. Было ясно, за кем инициатива. Я был не против, лишь бы она не останавливалась. По нашим телам, смешиваясь, заскользил пот. Стоны Хлои стали громче, я закрыл ей рот, Хлоя укусила меня за руку, а я потянул ее за волосы. Вздрогнув, Хлоя выгнула спину, отчего грудь у нее поднялась симметричными холмами. Я задыхался, хотел притормозить, чтобы это длилось вечно. Я придержал бедра Хлои, а она пригнула мою голову, позволяя своим солоноватым розовым грудям играть с моими губами. И наконец последний одновременный экстатический возглас…

Мы застыли в объятии, не в силах ни взглянуть друг на друга, ни разъединиться. Ее дыхание смешивалось с моим. Все закончилось, но нам нужно было еще время, чтобы прийти в себя. В это мгновение я понял, что теперь жизнь моя до самой смерти будет полной. Будто вычеркиваешь в магазине покупки из списка. В моем списке была только Хлоя, и моя корзина была теперь полна.

Когда сердца наши успокоились, мы свернулись калачиком на заднем сиденье.

– Я думал, что ты умерла. Думал, что навсегда потерял тебя. Все новости, доходившие до меня…

– Тише… Не будем сейчас. – Ее губы закрыли мне рот. Ее пальцы играли с моими волосами, а я нежно гладил пушок у нее на коже. – Ты еще носишь его, – прошептала она, глядя на медальон.

– Да, ношу, – ответил я, глядя на медальон, но его не видя.

– Что такое?

– Думаю, я наконец знаю, чей скелет ты нашла в пещере, и… думаю, я знаю, чей это медальон.

Хлоя растерянно, но выжидающе взглянула на меня:

– Чей?

– Ты не поверишь.