Память – это ты

– Я думал, наш триумф.

– Нет, приятель… Не мой и не чей бы то ни было еще. Твой и только твой. Не дай ничему помешать. Пой что хочешь, но пой так, как ты умеешь. Пусть они рыдают. Сделай так, чтобы эти клоуны навсегда запомнили выступление, и они будут твои с потрохами.

Я взглянул на Полито, он поразил меня. Куда подевался мой друг и откуда взялся этот гуру?

– Я никогда тебе этого не говорил, Поли, но… я очень горжусь тобой.

Я правда гордился им. Он один, без всякой помощи, нашел себе потрясающую жену, хорошую работу, друзей, взял на себя новые обязанности…

– Все не идеально, дружище. Ладно, Лолин идеальна. И мне от этого очень страшно, знаешь?

– Боишься собственной жены? – Я рассмеялся.

– Боюсь, что однажды она откроет глаза и увидит, за какого охламона вышла замуж.

– Ты никакой не охламон, Поли.

– По сравнению с ней.

– Раз она такая умная, значит, прекрасно понимает, за кого вышла замуж.

– Да, к сожалению, прекрасно понимает. Особенно по утрам, когда просыпается в этой конуре.

– У вас не такой плохой дом.

– Гомер, я тебя умоляю. Мы друзья и говорим друг другу все как есть, так что не надо. Я видел туалеты побольше нашей квартиры. Живем в помойке, а разве этого она заслуживает?

– Придут лучшие времена. Имей терпение.

– Терпение? В какой-то момент она захочет ребенка. Не знаю, дружище… Похоже, сейчас дорожка будет в гору, а не под гору…

– Слушай, если тебе нужны деньги, я мо…

– Нет! Мне не нужны подаяния.

– Не подаяния, дурак. Ты мне как брат.

– Все в порядке. Просто временные трудности.

Я знал, что это не так. Давно уже я не видел его таким озабоченным. Внезапно я почувствовал себя ужасным, инфантильным эгоистом. Я постоянно жаловался ему на жизнь, вываливал свои проблемы, свои дурацкие любовные неурядицы. А он тем временем в поте лица строил свою жизнь. Его проблемы были настоящими. Я был капризным ребенком, которому хочется недоступную конфетку. Взгляд живых и дерзких глаз Полито был устремлен куда-то вдаль, за море. Наконец он вздохнул, словно отпустил все свои беды.

– Можно задать тебе вопрос? Обещаешь, что не рассердишься?

– Конечно.

– Ты будешь доедать свой бутерброд?

– Черт, Поли! Иди в задницу!

Этот засранец расхохотался:

– Ты же обещал, что не рассердишься! И потом, ты уже двадцать минут к нему не притрагиваешься.

– Забирай. Весь тебе. Ненормальный.

– Спасибо, приятель.

Когда он протянул руку, я отпустил бутерброд, и он полетел в пустоту. Лицо у Полито было такое, что на несколько секунд я забыл обо всем и тоже звонко расхохотался.

– Ну все, тебе конец, приятель.

– Нет, Поли, давай не будем, – сказал я серьезно. – Мы можем упасть.

– Ты только что убил бутерброд, у которого впереди была целая прекрасная жизнь! И думаешь просто так отделаться?

– Поли, прекрати! Поли, мы убьемся!

Потолкавшись немного, мы обнялись, как всегда, – или как никогда. До сих пор не знаю. Этот бесчувственный идиот был моим лучшим другом за всю жизнь.

На следующее утро, после бессонной ночи, я снова был в мастерской под “мерседесом”.

– Сеньор Эсприу! Проклятье! Что вы там делаете? – раздались вопли шефа.

– Заканчиваю работу, шеф. – Я вылез с гаечным ключом в руке.

– Вы подумали, что будет, если он на вас упадет?

– Не волнуйтесь, шеф, мы его неплохо закрепили.

Домкрат у нас сломался, так что мы подперли автомобиль несколькими томами старой энциклопедии, которую в мастерской все равно никто не стал бы читать. К ним добавили ненужные детали старых моторов и соорудили нечто, обеспечивающее нужную высоту.

– По-вашему, это называется “неплохо закрепили”? – Он слегка пнул раму автомобиля, и вся конструкция опасно закачалась. – Скажите, Эсприу, что будет, если хлам, который вы тут нагородили, рухнет?

– Автомобиль меня раздавит? – неуверенно отозвался я.

– Именно! А мы ведь не хотим, чтобы он раздавил вас? Перес! – рявкнул шеф.

– Да, шеф? – с волнением откликнулся новенький.

– Займите место Гомера.

Перес испуганно посмотрел на “мерседес”.

– Особого приглашения ждете?

– Вы… вы сказали, он может упасть?

– Это пока не доказано. По-вашему, я волнуюсь?

– Нет, сеньор.

– Тогда вперед.

По-быстрому наведя в мастерской порядок, шеф увлек меня на улицу:

– У меня для вас новость, Эсприу.

– У меня для вас тоже, шеф.

– Хорошо. Это мне нравится. Померимся членами. Вы первый.

– Я выступаю в “Мельнице”!

– Господи боже, прекрасно! Высоко вы забрались. Видите теперь, что вам нельзя рисковать под “мерседесом”? Перес даже на гитаре не играет. Когда?

– В субботу.

– Черт подери! В эту субботу? Да вы из тех, кто молчит до конца.

– Нет, дело не в этом. Я и сам… только что узнал.

– Как вам удалось?

– Спасибо моему импресарио, – соврал я, не желая выдавать дружбу с Монтойей.

– Этому бродяге?

– Именно, – рассмеялся я.

Шеф в какие только заведения ни хаживал, но от знакомых требовал выглядеть безупречно.

– В общем, спасибо ему, разумеется. Я бы за этого типчика и гроша не дал.

– А у вас какая новость?

– У меня для вас важная миссия.

– Миссия?

– На самом деле поручение, но если назвать миссией, звучит солиднее, вам не кажется?

– Да, конечно. И в чем она состоит?

– Позаботиться денек кое о ком.