Память осени

Мария. Один мой дядя – он был гвардейским офицером, уланом, – когда Гитлер напал на Советский Союз, сказал: «На нас напали». Понимаете, Алекс, он сказал именно так – на нас…

Крафт. Вы, русские, загадочные люди. Нам часто трудно понять вас.

Вологдин. А чем вы здесь занимаетесь, господин Крафт?

Крафт. Алекс, просто Алекс… Чем занимается настоящий американец? Бизнесом, разумеется. Я заключаю договоры о мемуарах со всеми, кто может быть интересен публике.

Вологдин. С подсудимыми тоже?

Крафт. Разумеется! С ними в первую очередь. Это хороший товар сегодня. Не надо тратить деньги на рекламу! Правда, приходится иметь дело с ними только через их адвокатов.

Вологдин. А если они не успеют написать свои воспоминания? Если их раньше повесят?

Крафт. Конечно, тут есть риск. Но бизнеса без риска не бывает. Без риска, как это, плановое хозяйство, пятилетка… Кстати, а когда приедет ваш Государственный обвинитель господин Руденко?

Андрей пожимает плечами.

Крафт. Черт, о нем ничего невозможно узнать! Может, вы расскажете? Кстати, не устроите мне потом встречу с ним? Его дневник во время процесса! Мы бы могли заплатить хорошо, очень хорошо!..

Мария (улыбнувшись). Алекс, сбавьте скорость. Мы не в Америке. Ваш напор в данной ситуации не слишком уместен. И, главное, вряд ли принесет успех.

Крафт. Жаль. Но вы подумайте, Андрей. Мои предложения остаются в силе. А пока – откланиваюсь. Кстати, за все заплачено.

Крафт стремительно уходит, Андрей и Мария остаются вдвоем.

Вологдин (усмехнувшись). Какой прыткий господин!.. Вы давно с ним знакомы?

Мария. Два дня. А что?

Вологдин. Так… Мне показалось, что значительно больше. Как там у Бунина?.. «Змей в естестве человеческом…»

Мария. Вы запомнили.

Вологдин. Не только это.

Мария. А что еще?

Вологдин (помолчав, опускает глаза). «Чем все это должно кончиться, я не знал и старался не думать…»

Мария молча берет его ладонь в свои руки…

23. Дворец юстиции. Кабинет Савина

Вологдин входит в кабинет Савина и чуть не сталкивается с полным мужчиной с обрюзгшим, неприятным лицом.

Вологдин. Добрый день.

Мужчина (нехорошо усмехаясь). Кому добрый… (Савину). А это, я так понимаю, наш герой? Хорош… Ну я пошел, Сергей Иванович. Вроде все уже сказал…

Посетитель выходит, еще раз окинув Андрея внимательным взглядом. Савин барабанит пальцами по столу.

Савин. Ну товарищ Булыгин меня просветил. Ты, оказывается, даром времени не теряешь…

Вологдин. В каком смысле?

Савин (пристально посмотрев на него). Ты дурачком-то не прикидывайся! Ты же понимаешь, что твои встречи с Марией Шереметевой не остались незамеченными?

Вологдин (с тоской). Понимаю…

Савин. В городе тебя чуть не убили. А в ресторане тебя чуть ли не открыто вербовал некий американский господин… И просил тебя устроить встречу с Руденко. И оба раза с тобой была эта самая Шереметева!

Вологдин. Совпадение.

Савин. Уверен?

Андрей молчит.

Савин. Андрей, это классика! Классика разведки! Работа через красивую женщину.

Вологдин. А если она никакого отношения к этим играм не имеет? Сергей Иванович, неужели вы не допускаете мысли, что она просто русская девушка, которая…

Савин. Я не собираюсь допускать мысли. Я должен точно знать. Точно. А мы пока ничего не знаем! И запомни – мир наступил для других. Наша с тобой война продолжается.

Вологдин. Что же мне – встречаться с ней теперь запрещено?

Савин. Ну почему… Пока нет. Я сказал Булыгину, что ты выполняешь мое задание и пытаешься сделать ее нашим информатором…

Вологдин (криво усмехнувшись). Информатором… Скажите еще – агентом.

Савин. Я бы сказал, но у меня пока нет для этого оснований. Но смотри, чтобы вы не поменялись ролями. Чтобы ты не стал ее информатором!

Вологдин. Сергей Иванович!..

Савин (помолчав). Просто ты должен помнить, что ты здесь выполняешь задание. Очень серьезное. Так что первым делом – самолеты…

24. Нюрнберг. У Дворца юстиции

Андрей и Мария выходят из здания Дворца юстиции. Уже темнеет. Развалины в темноте словно холмы.

Мария. Новый год скоро. Новый год без войны…

Вологдин. Ну, до него еще почти два месяца.

Мария. Они пролетят очень быстро. Знаешь, для меня сейчас время будто несется вскачь…