Память сердца

В этот же день, в пять часов пополудни, Костя получил в кассе клуба последнюю свою зарплату – сто сорок семь рублей. Эта сумма показалась ему громадной, он никогда не держал в руках разом столько денег! И, возвращаясь домой, он по совету Мамалыгина зашёл в продуктовый магазин и накупил себе продуктов на дорогу. Продавщица – полная женщина с усталым лицом – отвесила ему по килограмму «подушечек» и сахарных пряников, затем поставила на прилавок две бутылки лимонада. Подумала несколько секунд и поинтересовалась:

– А деньги у тебя есть?

Костя вытащил из кармана мятые купюры.

– Откуда столько? – изумилась продавщица.

– Зарплату получил! – гордо ответил Костя.

– Так ты работаешь?

– Ага.

– А где? Что-то ты больно молод!

– В клубе, помощником киномеханика. Кино показываю.

– А-а-а, – протянула продавщица. – Знаю. Бывала у вас, «Весёлых ребят» смотрела. Так ты, стало быть, кино крутишь? – опёрлась двумя руками о прилавок, едва заметно улыбнулась. – А есть у вас там фильмы про любовь?

– Есть, – заявил Костя. – Только я в клубе больше не работаю. Уволился сегодня. Завтра уезжаю.

– Во как! – опешила продавщица. – И куда же ты собрался?

– Пока ещё не знаю, – соврал Костя. Он вдруг вспомнил наставления инженера. И хотя продавщица не походила на шпионку, но ведь оно по-всякому бывает. Вот и в фильмах всяких там шпионов показывают, уж так они маскируются, так прячутся, что никогда не догадаешься, кто шпион, а кто честный человек. Ему припомнился красочный плакат с надписью: «Не болтай!», на нём была нарисована точно такая же женщина, как эта продавщица; на голове у неё был повязан красный платок, а к губам она крепко прижимала палец и смотрела так, что хотелось куда-нибудь спрятаться от этого плаката.

– На материк ты сейчас не уедешь, – рассуждала продавщица. – На прииск тебя тоже не возьмут. А может, ты мне всё врёшь? – вдруг встрепенулась. – Стащил у кого-нибудь деньги и пошёл тратить? Ну-ка, быстро говори, где столько денег взял?

Костя принагнул голову, отстранился от прилавка.

– Ничего я не стаскивал! Чего вы придумываете? Спросите вон у Лаврентьева, если не верите. Я сегодня в кассе расчёт получил, мне продукты нужно купить на дорогу, я завтра в Атку еду! – выпалил единым духом.

Продавщица с шумом втянула в себя воздух, расправила плечи и согласно кивнула:

– Ну ладно, коли так. В Атку, так в Атку. Далековато собрался. Только чего же ты одних конфет набрал? Ты лучше хлеба возьми, тушёнка вон есть. Крупы бери побольше. Одними конфетами сыт не будешь! – Она подождала, что скажет подросток, и, не дождавшись ответа, сказала, как отрезала: – Дай-ка, я лучше сама тебе продукты соберу!

И она направилась к полкам у стены, где расположились в виде ромба промасленные банки с тушёнкой и тут же стояли большие стеклянные банки с крупами и мукой.

Через минуту на прилавке разместилось пять банок тушёнки, три буханки ржаного хлеба, несколько кульков с сахаром, пшеном, гречкой и мукой.

Продавщица придвинула счёты и звонко щёлкала костяшками.

– С тебя пятьдесят рублей! – объявила, отодвинув счёты и подняв взгляд на Костю.

Тот отсчитал деньги, положил на прилавок.

Продавщица взяла купюры, несколько секунд внимательно их разглядывала, потом небрежно бросила в выдвижной ящик.

– Можешь забирать. Дотащишь до дому?

– Дотащу, – ответил тот, складывая покупки в большую холщовую сумку, которую ему предусмотрительно сунул в руки Мамалыгин.

– До свиданья! – крикнул с порога.

– Будь здоров! – ответила продавщица. – Заходи, если чего нужно будет.

Костя коротко кивнул и толкнул дверь свободной рукой. В лицо ему пахнуло холодом, он покрепче перехватил матерчатую ручку и бесстрашно шагнул в мороз.

Мамалыгин исполнил своё обещание, уговорил водителя трёхтонки взять с собой в поездку пассажира. Это был рослый парень с весёлым нравом. Он недавно освободился из лагеря, и ему не надо было втолковывать прописные истины. Он всё быстро понял и произнёс, широко раскрывая рот и обнажая крепкие белые зубы:

– Да пусть едет, мне-то что! Посажу его в кузов, он и замёрзнуть не успеет.

Мамалыгин довольно улыбнулся. В который раз он ловил себя на мысли о том, что завидует этакой простоте и непосредственности. Эх, зря он учился в институте электротехники, напрасно зубрил «диамат» и «сопромат». Шёл бы лучше учиться на шофера (была такая мысль в самом начале). Голова бы теперь ни о чём не болела – вот как у этого простодушного парня. Отсидел свой трёшник, и всё ему нипочём, радуется жизни и думает, что всё у него отлично! Оно и не удивительно. Сидел он по бытовой статье и жил неплохо (в сравнении с «политическими»). Даже если снова посадят – ему это нипочём. Так же будет ездить на машине или устроится в авторемонтной мастерской, будет расконвоированным. Не жизнь, а малина!

– Ты вот что, – молвил Мамалыгин, сминая непрошеную улыбку, – присматривай за мальцом. Довези прямо до места. Вот тебе адресок, там и высадишь! – И он подал водителю бумажку с адресом.

Тот взял двумя пальцами, глянул на адрес.

– О, знаю, где это! – воскликнул тот с чувством. – Ничего, не дрейфь, доставлю пацанёнка в лучшем виде.