Память Света

— Это Гавин, — ответила та, бледнея и дрожа. — Он ранен. Серьезно. Он умирает, Сильвиана.

«О, Свет», — подумала Сильвиана. Стражи! Она боялась этого с того самого момента, как увидела этого глупого мальчишку.

— Где? — спросила Сильвиана.

— На холмах. Я найду его. Я воспользуюсь вратами, перемещаясь в том направлении.

— Свет, Мать, — сказала Сильвиана. — Вы представляете себе, как это может быть опасно? Останьтесь здесь и руководите действиями Белой Башни. Я сама попробую его найти.

— Ты не можешь его чувствовать.

— Передайте мне его узы.

Эгвейн замерла.

— Вы знаете, что это нужно сделать, — сказала Сильвиана. — Если он умрет, это сломает Вас. Передайте мне узы. Это позволит мне найти его, и это защитит Вас, если он умрет.

Эгвейн была ошеломлена. Как может Сильвиана даже предлагать такое? Но она была Красной, а у них мало опыта в общении со Стражами. Сильвиана не понимала, что предлагает.

— Нет, — сказала Эгвейн. — Нет, это даже не обсуждается. Кроме того, если он умрет, это защитит меня, лишь передав всю боль тебе.

— Но я — не Амерлин.

— Нет. Если он умрет, я переживу это и буду сражаться. Переместиться к нему через врата будет глупостью, как ты сказала, и я не позволю тебе сделать этого. Он на Высотах. Мы проложим туда дорогу, как и было приказано, и так мы доберемся до него. Так будет лучше всего.

Сильвиана поколебалась, затем кивнула. Это должно быть сделано. Вместе они вернулись на западный склон Высот, но Сильвиана беспокоилась. Глупый мужчина! Если он умрет, Эгвейн будет очень сложно продолжать бороться.

Тени не нужно было даже убивать Амерлин, чтобы остановить ее. Достаточно оказалось убить одного идиота-мальчишку.

* * *

— Что делают те шаранцы? — тихо спросила Илэйн.

Бергитте остановила свою лошадь, взяла у Илэйн подзорную трубу. Она подняла ее, осматривая место от русла сухой реки до склонов Высот, где столпилось большое количество шаранских солдат. Она проворчала:

— Они, возможно ждут, пока троллоки запасутся стрелами.

— Не похоже, чтобы ты была слишком уверена в этом, — сказала Илэйн, забирая обратно подзорную трубу. Она удерживала Единую Силу, но не использовала ее пока. Ее армия сражалась здесь, на реке, уже в течение двух часов. Троллоки продвигались по руслу реки Моры вверх и вниз, но ее войска не пропускали их на земли Шейнара. Трясины не позволяли неприятелю обогнуть ее левый фланг, правый фланг был более уязвимым и за ним надо приглядывать. Было бы намного хуже, если бы все троллоки двигались через реку, но конница Эгвейн била их с тыла. Это ослабило давление на ее армию.

Мужчины, вооруженные копьями, удерживали троллоков, и небольшой поток воды, все еще сочившийся по руслу, стал совершенно красными. Илэйн сидела в решительной позе, глядя на свою армию, ее люди тоже видели свою королеву. Лучшие андорцы истекали кровью и умирали, с трудом сдерживая троллоков. Шаранская армия, казалось, готовилась двинуться в наступление с Высот, но Илэйн не была уверена, что они уже готовы начать атаку. Нападение Белой башни с западной стороны должно было их отвлечь. То, что Мэт отправил армию Эгвейн атаковать Высоты с тыла, было гениальным маневром.

— Я не очень уверена, в том, что сказала, — проговорила Бергитте тихо. — Не совсем. Не во всем.

Илэйн нахмурилась. Она думала, что беседа закончена. О чем это говорит Бергитте?

— Это насчет твоих воспоминаний?

— Первое, что я помню сейчас, это мое пробуждение рядом с тобой и Найнив, — тихо сказала Бергитте. — Я помню наши разговоры о том, что мы были в Мире Снов, но я не помню само это место. Воспоминания ускользнули от меня, как вода сквозь пальцы.

— О, Бергитте…

Женщина пожала плечами.

— Я не могу жалеть о том, чего не могу вспомнить, — боль в ее голосе опровергала ее же слова.

— Гайдал?

Бергитте покачала головой.

— Ничего. Я чувствую, что я должна знать человека с таким именем, но я не знаю, — она усмехнулась. — Как я уже сказала, я не знаю, что потеряла, так что все в порядке.

— Ты лжешь?

— Кровавый пепел, конечно, я лгу! Это как будто у меня в голове дыра, Илэйн. Глубокая, зияющая дыра. Через которую как кровь вытекает моя жизни и мои воспоминания, — она отвернулась.

— Бергитте… мне жаль.

Бергитте повернула лошадь и тронулась с места, очевидно, не желая обсуждать этот вопрос. Ее боль ощущалась Илэйн словно шипы, вонзившиеся где-то глубоко в мозгу.

Каково это — лишиться столь многого? У Бергитте не было ни детства, ни родителей. Вся ее жизнь, все, что она помнила, не длилась и года. Илэйн хотела последовать за ней, но тут ее охрана посторонилась, пропустив Галада, облаченного в доспехи, накидку и плащ лорда Капитан-Командора Детей Света.

— Галад, — обратилась Илэйн к брату поджав губы.

— Сестра, — сказал Галад. — Я предполагаю, что абсолютно бесполезно говорить тебе, насколько неуместно для женщины в твоем положении находиться на поле боя.

— Если мы проиграем эту войну, Галад, то мои дети родятся в неволе у Темного, если вообще появятся на свет. Я думаю, что это сражение стоит риска.