Памяти Пушкина

Насколько внимательно изучал Белинский сочинения Пушкина, можно судить уже по тому, что, находя безобразным порядок расположения сочинений поэта в издании 1838–1841 годов, он обратился к изданиям, выходившим при жизни поэта (309). Руководствуясь строго хронологическим порядком появления сочинений Пушкина, Белинский рассматривает сначала «лицейские» стихотворения, составляющие IX том издания 1841 года, затем лирические произведения последующих годов, поэмы, по мере их появления, «Евгения Онегина», «Бориса Годунова» и другие произведения.

В.Г. Белинский

В лицейских стихотворениях критик указывает не только влияние предшествующих поэтов, но и проблески оригинальности и самостоятельности. С 1819 года начинаются самобытные мелкие стихотворения Пушкина, в которых критик отмечает совершенство формы, стиха, простоту, естественность в изображении русской природы, действительности. И здесь Белинский приводит большие выдержки из статьи Гоголя 1832 года. «Несколько слов о Пушкине». Замечательно, как смотрит критик на известные эпиграммы и сатиры поэта первого петербургского периода: «Основываясь на каком-нибудь десятке ходивших по рукам его стихотворений, исполненных громких и смелых, но тем не менее неосновательных и поверхностных фраз, думали видеть в нем поэтического трибуна. Нельзя было бы более ошибиться во мнении о человеке!.. Он не принадлежал исключительно ни к какому учению, ни к какой доктрине». Естественно, что лирика Пушкина дает Белинскому возможность сделать интересные выводы о натуре, о личности Пушкина: «натура его была внутренняя, созерцательная, художническая» (390). В противоположность первым критикам Пушкина Белинский считает Пушкина нравственным поэтом более всех остальных, воспитателем и образователем юного, высокого и гуманного чувства. Поэзии его Белинский приписывал изящную элейность, кротость, глубину и возвышенность. И вот тут же Белинский решает вопрос, возбужденный критикой 30-х годов, о падении таланта, о причинах охлаждения к Пушкину того восторга, который возбудили первые его произведения: «Он не пел, а только сделался самим собой… но его взгляд на свое художественное служение, равно как и недостаток современного европейского образования!.. были причиною постепенного охлаждения» (400). Последние произведения поэта Белинский естественно считает более совершенными, чем все предшествующие. Точно так же и в развитии поэм критик усматривает постепенность. В «Руслане и Людмиле» – фантастической сказке – нет ни истории, ни народности: «Вероятно, Пушкин не знал сборника Кирши Данилова в то время, когда писал «Руслана и Людмилу». Иначе он не мог бы не увлечься духом народно-русской поэзии, и тогда его поэма имела бы, по крайней мере, достоинство сказки в русско-народном духе, и притом написанной прекрасными стихами» (424). Точно так же, со стороны развития характеров, несовершенными кажутся критику все следующие поэмы и первые шесть глав «Евгения Онегина». И только с «Бориса Годунова» начинаются безукоризненные произведения со стороны художественной формы (473). И «Борису Годунову», и «Евгению Онегину» критик посвящает целых две главы. Особенно высоко Белинский ставит «Онегина» – эту энциклопедию русской жизни (603), картину русского общества, это национально-художественное произведение. Много внимания и самого тонкого анализа посвящает критик объяснению характеров главных действующих лиц, особенно Татьяны. В лице Татьяны Пушкин первый поэтически воспроизвел русскую женщину, натуру глубокую и сильную, тип русской женщины. При всей подкупающей цельности ее натуры Белинский не скрыл и того впечатления, какое возбуждает Татьяна в читателе, рассматриваемая рядом с эгоистической натурой Онегина: «Создание страстное, глубоко чувствующее и в то же время неразвитое, наглухо запертое в темной пустоте своего интеллектуального существования, Татьяна, как личность, является нам подобною не изящной греческой статуе, в которой все внутреннее так прозрачно и выпукло отразилось во внешней красой, но подобною египетской статуе, неподвижной, тяжелой и связанной. Без книги она была бы совершенно нежным существом» (587). В «Борисе Годунове» рядом с огромными недостатками Белинский указал необыкновенную художественную высоту. Соглашаясь с предшествующими критиками, Белинский упрекает Пушкина за рабское отношение к Карамзину: он не верит ни в величие Бориса, ни в его преступление – умышленное убийство царевича Димитрия. Необыкновенно высоко ставил Белинский «Каменного гостя» и все, что относится у Пушкина к личности Петра Великого. Итак, по Белинскому, в сочинениях Пушкина заключаются две стороны: одна – преходящая, историческая, представляющая отражение времени Пушкина в его сочинениях, в его воззрениях, как сына своего века, другая сторона – переходящая в будущее, в постоянное значение Пушкина как величайшего русского поэта, имеющего громадное эстетическое, литературное и нравственное значение. «С Пушкиным, – заключил Белинский, – русская поэзия из робкой ученицы явилась даровитым и опытным мастером».