Памяти Пушкина

Критика Белинского, несмотря на ее неполноту, неравномерность в разборе сочинений Пушкина, сделалась надолго руководящим направлением. Так ее вполне принял автор «Очерков Гоголевского периода русской литературы» («Современник» 1855–1857 годов, Чернышевский). Сущность этого воззрения – более определенно проведенного, так как в статьях Белинского о Пушкине усматривались некоторые отличия в оценке, – сводится к следующим положениям: Гоголь, а не Пушкин должен считаться главой нового прозаического (т. н. натурального или критического) направления новейшей русской литературы, сатирическое направление Пушкина незначительно («Евгений Онегин» относится к сатирическим произведениям), ввиду того что вообще Пушкин стоял вне какого-либо определенного направления, школы, будучи художником формы, стиха, его самыми выдающимися произведениями являются кроме «Евгения Онегина» сочинения последних годов – «Каменный гость», «Русалка», «Медный всадник» и др. Мы увидим естественный односторонний вывод критики 60-х годов из этих посылок Белинского, в которых вся сущность вращалась на нравственной оценке героев Пушкина, его воззрений, чувств и мыслей в мелких произведениях.

Белинского нельзя строго судить за невнимание к фактам биографии Пушкина. Достаточно того, что он первый указал потребность в новом лучшем издании сочинений величайшего русского поэта. Фактически сведения о Пушкине стали собирать только с 50-х годов, а ранее ограничивались такими характеристиками личности поэта, какую дал, например, в 1838 году Плетнев (в «Современнике», см. в сочинениях П.А. Плетнева, 1885 г. I т., 364–386 стр.), посвятивший свою небольшую статью не столько биографии Пушкина, сколько рассуждениям о поэзии, о таланте, о критическом достоинстве произведений поэта. Между тем Плетнев владел письмами Пушкина, знал и обстановку поэта и отношение к нему публики. Как интересны, например, следующие замечания, оброненные Плетневым: «Много было журнальных толков во время оно о новой поэме («Руслан и Людмила»). Все они, как ведется в журналах, не касаются существенного в искусстве. Одни обращены на события, другие на рифмы, третьи на фразы, четвертые на шутки и т. д. Никто не заметил, что это была первая на русском языке поэма, которую все прочитали, забывши, что до сих пор поэма и скука значили одно и то же… «Онегин» то отрывками, то стихами, то фразами перешел во всенародные поговорки, остроты и пословицы. Пока автор не издал его вполне, отдельные главы составляли выгодный промысел досужих и сметливых переписчиков, продававших тетрадки их в столицах и внутри России по ярмаркам». В таком же роде и замечания Плетнева о частной жизни поэта, придающие маленькой статейке значение свидетельства одного из современников, значение источника.