Памятники русской архитектуры и монументального зодчества

Мы не знаем зодчих Успенского собора, точно не знаем, по чьему рисунку был выполнен иконостас и настенная лепнина. Известно, что иконостас был сделан в Москве «столярным и резных дел мастером Яковым Ильиным Жуковым»[346] и в разобранном виде привезен в Переславль-Залесский. Из Москвы с Яковом Жуковым прибыли мастера-позолотчики, которые на месте позолотили иконостас. Исполнение живописных работ было поручено живописных дел мастеру Александру Дуракову, который с порученным делом не справился. Им были выполнены иконы только верхнего яруса, да и те были найдены «и в лицах, в руках и в платье крайне неисправными и красками весьма темными»[347]. По распоряжению епископа Амвросия написанные Дураковым иконы были отданы для поправки мастерам из Воскресенского монастыря. Им же было поручено написать иконы местного ряда. Епископ Амвросий, будучи священноархимандритом Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря, отозвал из него часть лепщиков во главе с живописцем Алексеем Петровым[348], которые осуществили в соборе все лепные работы. В 1759 г. иконостас и отделка собора были закончены. В этом памятнике характерно единство резного декора иконостаса и лепного декора стен и сводов. Достигнутая гармония внутреннего пространства говорит о незаурядном таланте мастеров. Высокое качество исполнения позволяет считать, что вся внутренняя декоративная отделка и проект иконостаса принадлежат творчеству столичного мастера либо мастера, прошедшего хорошую школу у крупнейших архитекторов.

Хотя иконостас Успенского собора похож на традиционный высокий древнерусский иконостас, занимающий всю восточную стену, но это уже не просто алтарная преграда, отделяющая пространство алтаря от молящихся, а сложное архитектурное сооружение. По сравнению с рассмотренными иконостасами здесь изменилось очень многое. В иконостасе собора Горицкого монастыря происходят сложные ритмические изменения как по вертикали, так и по горизонтали. Он тяжеловесно пластичен, что не мешает ему упруго вздыматься ввысь.

В этом иконостасе пять рядов, но набор икон в них несколько необычен и не совсем отвечает церковным канонам. В местный ряд вошли лишь четыре иконы, царские врата и двое дверей, ведущих в жертвенник и дьяконник. Второй и третий ряды — праздничные, но иконы в них так малы, что эти ярусы едва заметны. Следующий ряд деисусный. Самый верхний ряд — пророческий. В него включены иконы с изображением пророков и праотцев. Подобное возрождение высокого иконостаса к середине XVIII в. с более свободным расположением иконографических сюжетов будет свойственно искусству барокко. Не случайно многие выдающиеся мастера этого времени (Растрелли, Ухтомский и др.) обращаются в своем творчестве к древнерусским традициям высокого иконостаса. Высокий иконостас оказался более созвучен их творчеству, нежели оригинальный низкий иконостас Петропавловского собора в Петербурге.

Мастер иконостаса собора Горицкого монастыря свободно варьирует формами и круглой скульптурой. Многие картуши и фронтоны украшены головками ангелов, а боковые врата превратились в порталы с волютами, на которых сидят ангелы с рипидами. Иконы праздников, вставленные в пышные рамы над этими вратами, очень напоминают десюдепорты из дворцового зала. Особое внимание мастер в иконостасе уделил его центральной части. Она наиболее насыщена декоративными и скульптурными элементами. Центральная вертикаль объединяет пышные барочные формы, направляя их ввысь. Здесь нет деталей, сдерживающих это движение. Даже лучковый фронтон над царскими вратами сделан разорванным. Световой барабан на сомкнутом своде храма создает эффект разрыва пространства. При бурном стремлении иконостаса ввысь он не теряет своей слитности и соразмерности частей.