Влияния форм иконостаса Зачатиевского собора можно заметить в иконостасах Рождественской церкви (вторая половина XVIII в.) в с. Мосальское Угличского р-на Ярославской обл. и Тихвинской церкви (1771 г.) в с. Сукромны Бежецкого р-на Калининской обл. В них та же пилонообразность и высотность композиции с декоративным оформлением рам икон и пилястров растительными гирляндами. В иконостасе с. Мосальское над царскими вратами повторен балдахин с распахнутой драпировкой. Сохранившиеся здесь царские врата изображают «Тайную вечерю» на фоне расстеклованных окон. Резьба в Мосальском и Сукромнах выполнена несколько слабее и не отличается особой оригинальностью. Мастера, выполнявшие ее, скорее всего, подражали уже виденным образцам. Эти два иконостаса не подвергались в дальнейшем серьезным изменениям и даже сохранили свою первоначальную белую окраску с позолотой только на резных украшениях. Скорее всего, и иконостас Зачатиевского собора первоначально был задуман белым, и, возможно, многие, если не все, пилонообразные барочные иконостасы не имели сплошной позолоты.
В Верхнем Поволжье сохранилось еще несколько интересных барочных памятников, но в них нет законченности, да и сохранность их неполная. Как правило, они неоднократно подвергались значительным переделкам, и барочные детали уцелели лишь в отдельных частях.
Одним из наиболее ранних датированных иконостасов в духе классицизма в Верхнем Поволжье можно считать иконостас Сергиевской церкви (1787 г.) в с. Мосейцево Ростовского р-на Ярославской обл.
Несмотря на наличие барочных элементов — пышних обрамлений завершения иконостаса, прихотливых гирлянд и нависающего балдахина — барокко теряет здесь свою объемность и пластическую силу, которая была в иконостасе Горицкого монастыря. Исчезает импульсивность нарастания ритма к центру и вверх. Безусловная упругость барочных элементов наблюдается только в самом верхнем ярусе. В остальных ярусах чувствуется строгость, которая напоминает статику иконостастов XVII в.
Что же касается центральной части иконостаса — царских врат, то их композиция и декоративная отделка связаны с барочной традицией. Это еще один вариант архитектурно-скульптурной композиции «Тайной вечери», включающей фигуры Христа и апостолов, расположенных вокруг стола на фоне стен с пилястрами и окнами. Не только общая композиция с массивными ниспадающими складками одежд и скатерти, но и расстекловка окон на заднем плане остаются еще барочными.
В композиции царских врат Сергиевской церкви, по сравнению с аналогичной композицией в Горицком монастыре, исчезает пространственность. Завершающей конхи не чувствуется, она смята геометрическим рисунком расходящихся лучей. Кроме этого, пространственность снижена упрощенным, аппликативным толкованием деталей. «Тайная вечеря» размещается на условно развернутом полу. Перспектива, которая создавала иллюзию монументального и уходящего в глубину интерьера, исчезла. Царские врата завершены распахнутым балдахином, подобно иконостасу Зачатиевского собора в Ростове Великом. Однако здесь появляются головки ангелов в стилизованных облаках и фигура Саваофа с распростертыми руками в лучах славы. Это скульптурное изображение Саваофа станет очень распространенным в провинциальных иконостасах вплоть до 1820-х годов.
Несколько иную трактовку имеет иконостас Никольской церкви погоста Вашка Переславского р-на Ярославской обл. Строительство ее началось в 1776 г. на средства бригадира И. И. Родышевского, но освящена она была лишь через 10 лет — в 1786 г.[354]
Иконостас церкви выполнен уже в формах зрелого классицизма. Главное композиционное ядро здесь — не царские врата, а стройный классический портик. Каннелированные колонны, поддерживающие небольшой аттик, придают иконостасу вертикальную направленность и подчеркивают строгость его архитектуры. Декоративная отделка иконостаса выполнена с необыкновенным изяществом и мастерством. Она в основном состоит из резных гирлянд в форме венков или плавно стелящихся узоров. Резьба умело и свободно располагается на плоскостях иконостаса и только подчеркивает его архитектурную основу. Отдельные декоративные мотивы встречаются в некоторых московских памятниках конца XVIII в. (например, иконостас Духовской церкви на Лазаревском кладбище).