Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков

«Поликратик» состоит из двух частей. В первой (кн. I—IV), где описаны пороки правителей и их окружения, Иоанн выступает как моралист и сатирик; во второй (V—VIII), где даны различные типы философских идей и точек зрения, которыми могут руководить или мудрость или безумие, — как проповедник. Главы, в которых критикуются пороки и безрассудства двора, рассказывают об охоте, играх, музыке, театральных представлениях, магии, снах, предрассудках и т. п.; впрочем, живых примет времени здесь мало, преобладает абстрактное обличение в духе римских сатириков и ранних христианских писателей. Возмущение придворной жизнью Лондона, Парижа и Рима подкрепляется обильными цитатами из Ювенала, Персия, Горация, Марциала, Тертуллиана, Иеронима, Августина и т. д. Но хотя тон Иоанна и не вызывает сомнений в искренности, он не так уж безапелляционно непреклонен в своей оценке описываемых им развлечений. Так, например, осудив главное развлечение знати в средние века — охоту как занятие, порождающее и развивающее жестокость, и подкрепив это осуждение далекими экскурсами в мифологию, Иоанн говорит, что он готов допустить это занятие, но лишь в том случае, если оно не переступает границу умеренности и если при нем чрезмерно не возбуждается дух и не сокрушается разум. Только неумеренность превращает это развлечение, равно как и другие, в грех. Дух умеренности и рассудительности отличает рассуждения Иоанна и по более глубоким философским вопросам, его критику различных философских школ, приходящуюся на вторую часть книги. Обсуждая такие вечные темы философских споров, как всеобщее и частное, предназначение и свободную волю, законы науки и чудеса и т. п., он всегда старается найти средний путь для стремящихся к крайностям. Конечно, во всех этих рассуждениях он выступает скорее просто как эрудит, чем как самостоятельный мыслитель. Тем не менее заслуживают внимания его попытки применить философию к решению практических задач, выдвигаемых временем.

Второе по значительности произведение Иоанна — «Металогик», один из самых ранних западноевропейских трактатов по педагогике. XII век называют веком рождения этой науки. Именно тогда была расширена и углублена программа изучения грамматики, в которую включалась и словесность и история, а также логика, которая с успехом стала прилагаться к различным областям человеческого знания. Использование логических методов значительно обогатило изучение гуманитарных и естественных наук. «Металогик» Иоанна, который в переводах на новые языки обычно снабжается подзаголовком «Защита тривиума», суммирует и обосновывает содержание курса изучения грамматики, риторики и диалектики, как его тогда преподавали в высших школах Северной Франции. Исследуя ход познания и предостерегая против различных педагогических заблуждений, он защищает применение здоровых психологических методов. В «Металогике» слились воедино аристотелевская и августиновская философия, а доктрина необходимости вечного разума как залога устойчивости сплелась с реальными, современными Иоанну проблемами.

Кроме упомянутых выше сочинений, Иоанн написал «Церковную историю», которая продолжает «Хронографию» Сигеберта и дает историю церкви от Реймсского собора в 1148 г. до 1152 г. Перу Иоанна принадлежат также две философские поэмы в стихах: одна из них, более короткая, представляет собой поэтическое вступление к «Поликратику»; другая излагает историю философии в 1852-х стихах. Кроме того, Иоанн — автор жизнеописаний св. Ансельма Кентерберийского и св. Томаса Кентерберийского. Он оставил также обширное эпистолярное наследие, состоящее из 329 писем и представляющее несомненный интерес для историка. Чистота языка и стиля Иоанна, бравшего, по-видимому, за образец Цицерона, считается образцовой в средневековой европейской литературе.

МЕТАЛОГИК

11,10. О тех, на чьем авторитете держится предыдущее и последующее

Когда я, еще очень молодым, впервые приехал в Галлию учиться — а это было на следующий год после того, как знаменитый король Англии Генрих[335], лев правосудия, отошел от дел мирских, — я прежде всего отправился к перипатетику из Палле[336], всеми обожаемому прославленному ученому, который тогда царил на Холме св. Женевьевы. Там, у его ног, я узнал первоосновы этой науки[337], поглощая с жадностью в полную меру своих ограниченных способностей каждое слово, исходящее из его уст.

Затем, после его отъезда, показавшегося мне слишком скорым, я стал учеником магистра Альберика, который выделялся своей блестящей репутацией среди других диалектиков и был, действительно, самым острым полемистом в школе номиналистов. Так, за почти два полных года, проведенных на Холме, я имел наставниками в этой науке Альберика, а также магистра Роберта из Мелена[338]; последний носил прозвище, полученное им в школе, тогда как по рождению принадлежал к английской нации.