Памятники византийской литературы IV-IX веков

Один из архонтов, занимавший должность казначея и бывший ранее другом Филарета, узнал, что тот впал в нищету. И вот из благоговейного чувства к прежней дружбе с Филаретом нагрузил он на четыре мула сорок модиев пшеницы и отправил к нему, написав: «Это тебе на пропитание твое и детей твоих. Когда израсходуешь все, я снова пришлю тебе еще столько же». Старец разгружал мулов, прибывших с пшеницею, и славил бога, не оставляющего тех, кто надеется на него. А жена Филарета сказала мужу: «Дай мне мою долю и детям моим — их долю, а что до тебя, то бери свою и делай с ней, что хочешь». Он ответил: «Как тебе угодно, так и сделаю».

Получили они по пяти модиев. Взял Филарет свою долю и отложил, оставив себе один модий. Когда приходил какой-нибудь нищий, Филарет давал ему от своей доли, и в два дня он все раздал нищим. Наступил час завтрака, и жена Филарета со своими детьми принялась за трапезу. Подошел к ним старец и говорит с улыбкой: «Примете, дети, друга?» Не зная, что делать, они все же посадили его завтракать вместе с собою и спросили: «Ты еще не доставал спрятанного сокровища и не продал его, чтоб сытым быть самому? Или ты отберешь у нас тот хлеб, который дал нам, и съешь его?» Старец ответил: «Очень скоро я достану его».

Вот остались у Филарета одни пчелы, — двести пятьдесят ульев, все полные меда и приносившие ему доход. Когда приходил к Филарету нищий, он, ничего не имея для подаяния, брал нищего за руку и отводил на пасеку, открывал улей и кормил бедняка медом до тех пор, пока желудок его не насыщался; сам тоже ел вместе с ним. Так поступал он весьма-весьма часто. Кончился и мед — остался лишь один улей. Увидели дети Филарета, что теперь даже меда они поесть не смогут, пошли вечером тайком на пасеку, очистили весь улей и съели мед. Намазав пустой улей воском, они оставили его там, чтоб старец ничего не узнал.

Пришел другой нищий, взял старец его за руку и повел на пасеку, открыв улей, обнаружил, что он пуст. Нимало этим не обеспокоясь, снял с себя гиматий, отдал его нищему и отпустил его. Когда Филарет возвратился к себе домой, супруга его увидела, что нет на нем рубашки, и сказала: «Господин мой, где же твой хитон? Неужели и его ты отдал какому-нибудь нищему?» Филарет, сделав вид, что удивлен, обратился к сыну: «Сбегай, дитя мое, на пасеку! Я позабыл там свой гиматий». Сын ушел, и, не найдя гиматия, возвратился с ответом к матери. Она очень опечалилась, так как муж ее вконец был обворован, и, не в силах смотреть на него, едва приодетого, сняла с себя платье, сшила из него мужское и дала мужу.

В это время христолюбивая царица Ирина Августа, правившая совместно со своим сыном царем Константином, повелела искать по всей ромейской стране, с востока до запада, самую красивую девушку, на которой предстояло жениться ее царствовавшему сыну. Исходили царские посланники весь запад, юг и север и, не найдя такой девушки, пришли в Понтийскую землю. Ходили они по ней, ходили, и прибыли в срединную часть той земли, в Пафлагонию, в местечко, где жил муж милостивый; называлось то местечко Амния, принадлежало городу Гангры. Увидали царские посланники дом старца, — старинный, громадный и очень славный, — решили, что живет в нем какой-нибудь вельможа, и приказали своим слугам и вестникам войти в этот дом. А старейшины, жившие в том местечке, говорят посланникам: «Не входите, господа, в этот дом, ибо он только снаружи кажется большим и богатым, а внутри он пуст». Царские посланники, решив, что они говорят так по повелению владельца этого дома, который, будучи богат и могуществен, не желает, чтоб они расположились в его доме. Сердясь, сказали они своим слугам: «Отправляйтесь же! Мы войдем в этот дом!» Филарет, истинный страннолюбец и боголюбец, взяв свой посох, вышел из дому навстречу царским посланникам. С большой радостью он приветствовал их такими словами: «Как хорошо, что бог привел моих повелителей к рабу их! Чем заслужил я, что вы удостоили своим посещением жилище нищего?» Отвел Филарет в сторонку свою жену и стал ей приказывать: «Приготовь, жена, для нас ужин хороший, чтоб не пришлось нам краснеть пред такими мужами». Она же говорит ему: «Ты так хорошо вел свое хозяйство, что даже ни одной курицы у меня не осталось: вари вот теперь дикую траву и подавай ее царским посланникам». Муж ей в ответ: «Ты только разведи огонь и приберись в большом триклинии; отмой старинный наш стол из слоновой кости, и бог пошлет нам что-нибудь поесть». Так она и сделала.