Пан (пер. Химона)

Онъ посмотрлъ на меня недоврчиво.

— Мое собственное мнніе?

— Вы, можетъ-бытъ, можете сообщитъ мн какія-нибудь новости; вы, бытъ-можетъ, просили ея руки и получили согласіе. Можно васъ поздравить? Нтъ? Самъ чортъ вамъ не довритъ, ха-ха-ха.

— Такъ, значитъ, вотъ чего вы боялись.

— Боялся? Милйшій докторъ!

Пауза.

— Нтъ, я не просилъ ея руки и не получалъ согласія, — сказалъ онъ. — Быть-можетъ, вы это длали. За Эдварду не посватаешься, она беретъ сама, кого ей вздумается. Вы думаете, что это деревенская двушка? Вы встртили ее здсь, на далекомъ свер и сами убдились въ этомъ… Это ребенокъ, котораго мало скли, и вмст съ тмъ женщина съ разными прихотями. Холодна? Этого можете не бояться. Пылкая? А я вамъ скажу, это ледъ. Что же она въ конц-концовъ? Двочка шестнадцати, семнадцати лтъ, не правда ли? Но попробуйте имть вліяніе на эту двочку и она высметъ вс ваши старанія. Самъ отецъ не можетъ съ ней справиться; она какъ-будто повинуется ему, но въ дйствительности всмъ вертитъ она. Она говоритъ, что у васъ звриный взглядъ…

— Вы ошибаетесь, это кто-то другой говоритъ, что у меня звриный взглядъ.

— Другой? Кто же другой?

— Этого я не знаю. Кто-нибудь изъ ея подругъ. — Нтъ, Эдварда этого не говорила. Но подождите — можетъ-быть это и въ самомъ дл Эдварда…

— Она говоритъ, что когда вы на нее смотрите, это производитъ на нее впечатлніе. Но вы думаете, что вы отъ этого хоть на волосокъ будете ближе къ ней? Едва ли. Смотрите на нее; не щадите своихъ глазъ; но какъ только она замтитъ, что вы на нее смотрите, она скажетъ про-себя: взгляни, вонъ тамъ стоитъ человкъ, смотритъ на меня и думаетъ, что выигралъ игру. И однимъ взглядомъ, однимъ холоднымъ словомъ она отброситъ васъ отъ себя на десять миль. Вы думаете, я ея не знаю. Ну, сколько ей по-вашему лтъ?

— Она вдь родилась въ 38-мъ? — Ложь, шутки ради я справлялся объ этомъ. Ей двадцать лтъ. Хотя она легко могла бы сойти за пятнадцатилтнюю. Но ее нельзя назвать счастливой, въ ея маленькой головк постоянная борьба. Когда она стоитъ и смотритъ на горы, на море, около ея рта, вотъ тутъ, появляется черточка, болзненная черточка, тогда она несчастна, но она черезчуръ горда и упряма, чтобы заплакать. Она довольно-таки сумасбродна, у нея пылкая фантазія, она ждетъ принца. А помните исторію съ пресловутыми пятью талерами, которые вы должны были подарить?..

— Это шутка. Нтъ, это пустяки…

— Это имло значеніе. Она продлала и со мной нчто подобное. Это было съ годъ тому назадъ. Мы были на палуб почтоваго парохода, пока онъ стоялъ здсь въ гавани; шелъ дождь и было холодно. Какая-то женщина съ маленькимъ ребенкомъ сидитъ на налуб и мерзнетъ. Эдварда спрашиваетъ ее:- Вамъ холодно? — Да, женщин было холодно. — И маленькому тоже холодно? — Конечно и маленькому тоже холодно. — Почему же вы не идете въ каюту? — спрашиваетъ Эдварда. — У меня мсто на палуб, - отвчаетъ женщина. Эдварда смотритъ на меня. — У, женщины мсто только на палуб, - говоритъ она. Что же подлаешь, говорю я самъ себ. Но я прекрасно понимаю взглядъ Эдварды. Я не богатъ, я вышелъ въ люди изъ ничтожества, у меня вс деньги на счету. Я отхожу отъ женщины и думаю: если нужно за нее заплатить, пусть заплатитъ сама Эдварда, у нея и у ея отца побольше денегъ, нежели у меня. И Эдварда платитъ сама. Въ этомъ отношеніи она удивительна, никто не скажетъ, что у нея нтъ сердца. Но такъ врно, какъ вотъ я сижу, она ждала, что я заплачу за мсто въ кают для женщины и для ребенка, я видлъ это по ея глазамъ. Что же дальше? Женщина встала и поблагодарила за такую большую помощь.

— Не меня благодарите, а вонъ того господина, — отвчаетъ Эдварда и спокойно указываетъ на меня. Какъ вы это находите? Я слышу, что женщина благодаритъ также и меня, и я ничего не могу на это сказать, я предоставляю всему итти своимъ чередомъ.

Видите, это одна только черта, но я могъ бы разсказать много другихъ. А что касается пяти талеровъ на чай гребцу, то она сама дала эти деньги. Если бъ вы это сдлали, она бросилась бы къ вамъ на шею; вы были бы тогда знатной особой, потому что выкинули такую несуразную штуку изъ-за стоптаннаго башмака, это было бы ей по душ, она всегда мечтала объ этомъ. Такъ какъ вы этого не сдлали, то она сдлала это сама отъ вашего имени. Вотъ какая она неразумная и расчетливая въ то же самое время.

— Такъ, значить, никто не можетъ ею овладть? — спросилъ я.